1901

1902

1903

1904

1905

1906

1907

1908

1909

1910

1911

1912

1913

1914

1915

1916

1917

13 апреля (31 марта) 1914 года

Кровавый султан и искусство.

Об Абдул-Гамиде теперь много пишут и между прочим указывают на его исключительную преданность искусствам.
Лишь только Гамид стать падишахом, он бросил старые, сумрачные дворцы дедов и переселился на берег моря, сзади Ильдиз-Киоска, создав там совершенно своеобразную жизнь. Искусство художественность были обязательными для всякого, кто желал переступить порог этого замка красоты. Гамид вечно искал красоту, неизведанную, только раз ощущаемую человеком.
Порабощенный этой идеей, Абдул-Гамид создает целую теорию мимики танца, которая должна под музыку передать глубочайшие переживания души. Устраивает первый театр в Турции. Пишет стихи, рисует портрет, никогда не учившись живописи. Прекрасно играет на рояли. Собирает образчики искусства по всему миру. Жестокий, холодный деспот — в тайниках души глубокий романтик. К нему в гарем попадает девушка Местэ-Алем. Гордая, свободолюбивая, великолепная танцовщица. Алем чарует султана. Он желает быть господином девушки, но воля падишаха разбивается о железный характер. В припадке бешенства султан ранит ее. Перед смертью Местэ султан узнает, что она давно и сильно любить его сына, заточенного на каком-то острове. Девушка просит только одной милости — вернуть сына, простить. Султан поражается глубокой, негаснущей любовью Алем и примиряется с сыном.
Заключенный после свержения в виллу Алатини, Гамид продолжает так же интересоваться искусством, как и в дни могущества.

СУЛТАН АБДУЛ-ГАМИД.

400 ВЕРСТ НА РЕССОРАХ...

Вчера утром по прибытии в Одессу киевского поезда обнаружены были два юных путешественника Захаров и Сафронов, 12—13 лет от роду, которые умудрились совершить переезд из Жмеринки в Одессу на рессорах вагонов...
Мальчики были покрыты густым слоем пыли.
Побившие оригинальный рекорд, юные путешественники отправлены были для установления личности в Александровский участок, откуда их вернут к родителям по местам их жительства.

Обыски и аресты.

(По телефону от нашего петербургского корреспондента).

Ночью произведено много обысков среди студентов университета и других высших учебных заведений. Арестовано 16 студентов в связи с летучками, призывающими к манифестации 4 апреля, в годовщину ленских событий.

На аэродроме.

Вчера на московском аэродроме состоялся импровизированный авиационный день.
На учебных аппаратах летали в течение нескольких часов ученики ученики авиационной школы о-ва.
Интересный полет совершил на биплане Шнейдер авиатор Михайлов. Желая побить всероссийский рекорд высоты с пассажиром, г. Михайлов поднялся на 1700 метров.
Выше лететь было невозможно, ибо авиатор попал в облака и заблудился.
В облаках он находился в течение десяти минут и, выбравшись из них, совершил красивый планирующий спуск на аэродром.
На днях состоится экзамен на звание пилота г. Базилевича, который вчера впервые летал самостоятельно.

Трамваизация литературы.

Трамвай плодит читателей. Загляните в любой вагон трамвая:
Добрая половина, если не две трети пассажиров — с газетами или книжками в руках.
Попробуйте читать на извозчике.
Трамвай дает возможность читать легко и без боли. Не затрачивая, в то же время, ни одной лишней минуты на чтение.
Приехали?.. Книжку в карман — и пошел куда надо. На обратном пути дочитаю.
Провести в вагоне двадцать-двадцать пять минуть без чтения — скучно.
Трамвай плодит читателей количественно, но убивает их качественно.
Как и весь уклад нашей жизни.
Нам некогда. Мы всегда торопимся.
В «доброе старое время» было иначе.
На дворе дождь и слякоть.
Хорошо бы побывать в театре, да трудно попасть: о трамваях и не слыхать было в те времена; извозчика взять — дорого, да и промокнешь весь. Пешком пойти?.. Брр... добрый хозяин собаку на улицу не выгонит.
И к знакомым не пойдешь из тех-же соображений. И знакомые к тебе не попадут.
Одно утешение, один исход: книга.
И проходит длинный ненастный осенний вечерь за книгой.
Привыкаешь к ней. Любишь ее. Родными и близкими становятся Тургенев, Достоевский, Толстой.
1 000 страниц?.. Испугал, подумаешь!.. Сорок часов блаженства... Сорок часов в тихой комнате, в уютном кресле при мягком свете свечи или лампы.
Теперь не то.
Нет ничего легче, как попасть в двадцать минут в любую часть города. И как дешево! И с какими удобствами!
В клуб, в театр, к знакомым, в пивную, в кинематограф, к черту, к дьяволу — пожалуйте за пять копеек, с пересадкой или без оной.
Как тут усидишь дома! Прочесть книгу в тысячу страниц — для нас теперь тяжелый подвиг.
Вербицкая - еще куда ни шло: четыре трамвайных поездки в день, по двадцати минуть каждая - вот вам 80—100 страниц Вербицкой. 10 дней — тысяча страниц. Захлопнуть и сунуть в карман «Ключи счастья» можно на любой странице.
Но прочесть трамвайно «Братьев Карамазовых» не так-то легко.
А не трамвайно — некогда.
- Поверите-ли, только и отдыхаешь в трамвае сидя. Прямо, дохнуть некогда!..
И создается особый тип трамвайной литературы:
дешевле пареной репы, короче воробьиного носа, легче вегетарианской пищи.
Появляется огромное количество синих, красных, полосатых, звездных и прочих библиотек.
Не задерживается в голове и умещается в жилетном кармане.
Спрос вызывает предложение и авторы «трамваируются».
Какие там романы!.. Новеллы, новеллеты, рассказики, повестушки – да так, чтобы, приблизительно, от Петровских линий до Театральной площади. Просвещенный издатель должен быть в курсе трамвайных дел.
— Господин Купринский, у меня ваша рукопись находится, — так пожалуйста, возьмите ее, — переделки нужны.
— Помилуйте, Сидор Карпыч, ведь сами одобрили!
— Нельзя-с, господин Купринский: остановку у Благовещенского переулка опять ввели. Придется некоторые рассказы к этой остановке подогнать. Там у вас два рассказа есть от Страстного до Садовой, — придется сократить на одну остановку, — нельзя, знаете, читателя отпугивать.
И господин Купринский поневоле из рассказа на три остановки одну выбрасывает.
И утешается тем, что ему обещана протекция к издателю по 13-й линии, — от Серпуховских ворот до Петровского парка. Вот когда он создаст гениальную вещь, давно им задуманную, но никак не умещающуюся в трех остановках.
И читатель трамваируется медленно, но неуклонно.
Людей, собственноручно читавших (как говорят в прессе), Толстого, Достоевского и Тургенева — все меньше и меньше. —
В провинции, говорят, читают еще Бальзака и Гюго, но в столице, где рост культуры быстрее, не теряют времени на столь непроизводительное занятие.
- Марфа, пальто, калоши и книжку до Мясницкой. Да не с той полки, дубина! Там до Разгуляя...
— Читали Куприна последнюю вещь?
— Как-же как-же! Прелестная вещица!... Туда в обратно всю прочел.
— To-есть, как это «туда ж обратно?»
— От памятника Гоголя до Трубы и обратно... Очень хорошо написано!.. В особенности, знаете, это место у Никитских ворот...
—Конец?
— Нет, когда туда едешь... Талантливейший человек!...
— «Яму», говорят, кончил?
— Ну, уж это придется до мая отложить, — тут уж без Сокольников и Петровского парка не обойдешься...
Будущий историк литературы назовет, вероятно, нашу эпоху
Эпохой трамваизации литературы.

Соммей.

Событiя дня.

Государь Император с Августейшей Семьей прибыл в Ялту при чудной погоде, восторженно встреченный населением.
На всероссийской ремесленной выставке в Москве возобновились работы.
Ледокол «Ермак» сегодня прибывает в Кронштадт.
Бухарское правительство выкупило телефонную сеть.
Рыбинское баржевое общество решило строить новую железную дорогу Рыбинск – Буй – Данилов.

---

Германский император Вильгельм решил посетить не только Бухарест, но на обратном пути повидаться австрийским императором Францем-Иосифом.
Буковинский митрополит издал распоряжение, воспрещающее православным священникам, рукоположенным в России, священническую деятельность в Галиции.
Германский официоз выразил надежду, что вскоре будет достигнуто соглашение всех великих держав относительно заявления греческому правительству по вопросу об Эпире. Венгерская печать начала снова кампанию против Сербии.
Эпирская автономная армия принудила отступить албанские войска.
Китайские «белые волки» сделали новые успехи, вследствие чего много китайских солдат примкнуло к мятежникам.
Микадо решил окончательно поставить во главе нового японского правительства графа Окума.
В Токио начались переговоры о соединении русского и японского телеграфов на Сахалине, в Корее и Манчжурии.
Авиатор Брендежон отменил свой полет.
На Асперонском аэродроме, в Австрия, разбились двое летчиков.

Пробег на лошади Верный—-Ташкент.

«Туркес. Курьер» передает, что в Ташкент из Верного приехала известная путешественница-казачка Александра Герасимовна Кудашева, два года тому назад сделавшая пробег из Харбина до Петербурга.
Для встречи отважной казачки от 5-го Оренбургского казачьего полка назначена была вся учебная команда, во главе с ее начальником подъесаулом Чуваковым, адъютантом и оркестром полковой музыки. Пробег совершен на чистокровном арабе «Крит», принадлежащем лично Государю Императору.

Взлом гробницы великого князя литовского.

В издающейся в Вильне польской газеты «Kur. Lit» помещено сообщение, будто «известный литовский учений, доктор Басанович, узнав от г. Доната Малиновского о присвоении ксендзом прелатом Курчевским и врачом Владиславом Загорским короны, найденной ими в гробнице великого князя Витовта, находящейся в виленском кафедральном костеле, поспешил с соответственным заявлением прокурорской власти».
По поводу этого сообщения «Вил. Вест.» говорит, что Курчевский и Загорский не «нашли» корону, а просто-напросто похитили, взломав гробницу, как похитили, вероятно, и другие ценные вещи гробницы.

Московский карнавал.

Говорят, умирает „верба"... Какой вздор!
Та слякоть, сырость, снег, которыми подарила весна москвичей за последние дни, не могли, конечно, оживить традиционную „вербу". Но за то вчерашний день, такой теплый и солнечный, вознаградил за все ненастные дни.
Нужды нет, что на Красной площади грязь непролазная, — площадь битком набита праздничной, веселой толпой. Все это свистит, дудит, мычит, пищит, хрюкает, квакает, мяукает, воет, хохочет... Все это так нелепо, но очень весело.
Не хватило места толпе на Красной площади, вылилась она через теснины узких проездов на Воскресенскую площадь и всю ее запрудила. Запестрели и здесь щиты с обезьянами, чертями, тещиными языками” и морскими жителями. Вьются над головами связки ярких воздушных шаров.
Может быть, беднее обычного традиционный „разъезд”.