1901

1902

1903

1904

1905

1906

1907

1908

1909

1910

1911

1912

1913

1914

1915

1916

1917

30 (17) марта 1913 года

Казаки.

марта, в 10 час. утра, ехали на извозчике из Кучина в город две учительницы глуховскаго училища, торопясь на поезд, отходящий в Москву около 11 час. Им пришлось перегонять казачью, ехавшую шагом. Когда они уже поравнялись с головой сотни, казачий офицер скомандовал ехать рысью, и вся сотня рысью промчалась мимо проехавших. Моментально обе учительницы были буквально залиты потоком грязи и должны были отправиться не в Москву, а домой, чтобы переменить испорченные одежду и шляпы. Пострадало также и мною рабочих, шедших домой после смены. Проехав немного рысью, сотня снова перешла на шаг. Казаку оглядывались, чтобы полюбоваться на результат своей лихой езды.
Одна из учительниц тотчас отправилась в канцелярию сотни, чтобы заявить жалобу, там же оказался и командовавшей сотней офицер, фамилия которого нам, к сожалению, неизвестна. Офицер этот заявил, что он не видел учительниц, да, кроме того, они, казаки, не обязаны считаться с публикой. Очевидно, г. офицер совершенно не понимает своих прав и обязанностей и нуждается в энергичном напоминании со стороны начальства о том, что не только в родной стране, кормящей г. офицера, но даже в завоеванной области необходимо считаться с интересами населения.

Женщину-гражданку,

интересующуюся экономическими науками, сознательно относящуюся к общественным явлениям, исповедующую мировоззрение, основанное на принципе: «общественное бытие людей определяет их сознание» и, хотелось бы, миловидную по внешности и пропорционально сложенную, прошу в целях брака написать мне и прислать фотографическую карточку. Отвечу только вполне подходящим к перечисленным требованиям. Мне 30 лет, русский, брюнет, высокого роста, имею двоих детей от первого брака. Харьков, Почта, предъявителю паспортной книжки № 15 от 10 января.

38 лет,

интеллигентный, честный, находят очень симпатичным, добрым, недурен собой, холост; хотел бы с такими же качествами найти жену-друга, обладающей капиталом 15 тысяч рублей для дела, дающее 400 и более рублей в месяц. Подробности при переписке. Милая, отзовись только та, которая ищет тихой семейной жизни в маленьком городке с садом и курчатами, хотя вблизи большого города. Адрес: Одесса, Почт. до востребования, пред. почт. квит. №395.

В НАУЧНО-ЛИТЕРАТУРН. КРУЖКЕ.

В последнее время еженедельно. по четвергам, в местном литературно-научном кружке происходят собеседования на литературные и научные темы. Так в четверг, 7-го марта были подвергнуты разбору действующие лица новой пьесы Л.Андреева «Екатерина Ивановна», а в четверг, 14-го марта - доклад об «Аффектах и непредсказуемости». Это последний доклад вызвал оживленный обмен мнениями, за которым с видимым интересом следили посетившие собеседование члены литературно-научного кружка.

ВНУТРЕННIЯ ИЗВѢСТIЯ

НОВО-НИКОЛАЕВСК. Историческая башня.

В Туруханске имеетс я замечательный памятник «давноминувших» дней – деревянная башня, служившая , как говорят старожилы, крепостью для воевавших с инородцами русских. Башня эта имеет до 8 саж. в вышину, довольно широкая. Теперь жители думают башню эту сломать на дрова: «чего, дескать, зря место занимает». Администрация, по-видимому, относится к этому спокойно и мер к охранению этой башни никаких не принимает. (Сибирская Новь, №34).

САРАТОВ. Эмиграция в Америку.

Немцы-колонисты и русские крестьяне из неурожайных мест Камышинского, Аткарского и Саратовского уездов с осени прошлого года усиленно стали эмигрировать в Америку: одни на заработки, другие с женами и детьми на жительство. В прошлом году в канцелярии губернатора выбрано заграничных паспортов 3219, а с 1 января нынешнего года по март 1026. Особенно усиленно выбираются паспорта с конца февраля. Ежедневно в канцелярии ждут получения билетов 40 – 50 человек. Направляются преимущественно в города Северной Америки. (Сарат. Листок, №57).

ЗА АГИТАЦИЮ.

ЕКАТЕРННОСЛАВ. Арестованные осенью за агитацию на выборах в 4-ю Государственную Думу высылаются в административном порядке: 2 — в Туруханский край, 2 — в Нарымекий край, а трое за пределы губернии, все сроком на 3 года.

ДЕЛО ФАЛЬШИВОМОНЕТЧИКОВ.

МАРИУПОЛЬ. Окружный суд приговорил бывшего владельца гальванопластического заведения Божка и его сообщника Кривка, искусно фабриковавших в большом количестве в вполне оборудованной мастерской фальшивую серебряную монету, к каторге — Божка на четыре года, а Кривка на шесть.

ВЗРЫВ ГРЕМУЧАГО ГАЗА.

ЛУГАНСК. На Аннинском руднике взрывом гремучего газа убит 1 и ранено 5 рабочих.

---

ТИРАСПОЛЬ. Членом правления торгово-промышленного общества взаимного кредита избран подавляющим большинством землевладелец Иван Богданович.

НАЛЕТУ ПО ПРОВИНЦИИ.

Около с, Шумейковки, близ сл. Покровской, Самарской губ., 11 марта осела на ровном месте земля. Осевшее место имеет в длину 80 саж., в ширину от 5 до 20 сажен. Этот случай среди шумеян создал всевозможные суеверные толки.

***

Среди крестьянского населения Самарской губ. сильно развивается за последнее время промысел кролиководства.

***

Виленской судебной палатой 12 марта крестьянин Петр Жуков за двоеженство приговорен в арестантские отделения на 1 г. 4 м. и к церковному покаянию.

КРУПИНКИ.

Во время богослужения в церкви баварского городка Вейдгауза вспыхнула лампада у алтаря. В панике несколько человек легко ранены.

***

Везувий снова обнаруживаете признаки деятельности. На западной стороне вулкана образовались несколько дымящихся кратеров. В Неаполе ощущаются подземные удары.

***

С горы Бальдо, находящейся на западном берегу итальянского, озера Горда, обрушились скалы. Поднятые ими волны едва не потопили пароход.

КОРНЕТ САВИН.

У Савина в Москве.

Когда я увидел этого старика с нервными жестами и жгучими глазами, на меня повеяло легендами, которые помню еще с детства.
Встретил я его вчера у артистки, которую он называл своей кузиной.
О похождениях Савина знает вся Европа, о них кричали в разное время на протяжении десятилетий газеты всего мира, о них печатались томы, ставились фарсы, были даже лже-Савины, лже-корнеты Савины, и лже-графы де-Тулуз-Лотреки.
Их разоблачали и стыдили за фальсификацию.
О них писали, как о мошенниках, достойных всякого возмездия.
Теперь он в Москве.
На корнете Савине английский уже основательно помятый костюм, поношенные сапоги и непроглаженные вытертые брюки, но руки у корнета Савина были аристократические, тонкие, красивые, жесты мягкие, ласковые, дворянские, и сквозь старую одежду на меня дышало неуловимой породой, той породой человеческой, которую чувствуешь издали.
Он точно уловил мое внимание к своему платью.
— Я еще не оперился, знаете, но это ничего, этот костюм временно... ведь я недавно вышел из тюрьмы, где сидел два года... за литературные преступления. Теперь я амнистирован... Мои сундуки еще не получены; они у моих друзей в Лондоне...
Потом у меня еще нет средств...
Но я уже получил наследство в 800,000 рублей, которое фактически еще не получено, потому что я не имею пустяковых 16,000, необходимые для взноса наследственных пошлин... Конечно, все это наследство пустяки... Мне нужно и у меня должно быть много больше... Иск к английскому правительству на два миллиона, который, несомненно, меня немного устроить до поры до времени, а там предстоит еще не мало законных претензий, между прочим, и к русскому правительству тоже на два миллиона...
Корнет Савин швырялся миллионами, как мячиками, и говорил о них, как говорить о рублях те, которым их девать некуда.
У корнета Савина тонкое, немного морщинистое лицо, борода темнорыжая с проседью, каштановые волосы и темные жгучие глаза, способные еще и теперь победить не одну женщину...
— Я столько раз не был женат, — скромно заметил он на вопрос, правда ли, что он был женат семнадцать раз в разных государствах, и совершенно законно.
Об этом его спросила его собственная кузина.
— Один раз я был женат, а «слева», конечно, много тысяч раз... Женщины — это самое лучшее в мире, и если теперь мне чего-либо не хватает, так это именно красивой женщины... я еще не так стар, чтобы перестать любить...
— В тюрьме я много работал и написал томы... Тут не только мои приключения, тут также много философских сочинений, политических... Ведь по убеждениям я эс-эр.
— Ах, вот как?..
— Да, я всегда был эс-эром...
— A все те авантюры, который вам приписывают, они, что же были на почве вашей партийной работы?— спрашиваю я его.
— Они вовсе не были, во всяком случае, теми мошенничествами, которыми их квалифицируют. Это не то слово,—говорить он по-французски. —Это неудачно сказано. Я никогда не совершал никаких мошенничеств. Я привлекался только по политическим делам, уверяю вас.
Изящный жесть рукой дополняет эти слова.
— Как ваше настоящее имя: Савин или де-Тулуз-Лотрек?
— И то и другое настоящие. Вот, извольте, моя карточка.
Он протягивает мне карточку, и я читаю:
— «Граф Николай Эразмович де Тулуз-Лотрек-Савин, литератор».
— Видите ли, я рожден Савиным, но усыновлен в Англии графом и маркизом де-Тулуз-Лотреком. Я натурализован в Англии вот уже двадцать лет и, являясь английским подданным, тут, в России—гость, находящееся под покровительством английского посольства.
— Каковы же теперь ваши намерения?
— В Петербургу конечно, в Петербурга, потому что там моя колыбель, там мои все связи, знакомства, родня и прочее. Я там был в лицее, из которого был исключен за любопытный инцидент. Мы сидели в партере с товарищами, а лицеистам не полагалось. Министр внутренних дел сделал замечание нам, прося оставить партер, мы не послушались. Я стоял, прислонясь к рампе спиною.
— Как ваша фамилия?—спросил всех по-очереди министр и приказал записать. Тогда я подошел к министру: «А ваша фамилия?» Он назвался. «Запиши»,—сказал я своему товарищу. Вот за это меня исключили.
Я вспомнил, что давно уже слышал подобный анекдот от моего отца, лицеиста, но не хотел этим огорчить корнета Савина.
— Потом я поступил в конную гвардию. Там я служил довольно долго. У меня было довольно большое состояние. Частью я прожился, часть я проиграл. Я, однако, бывал и в выигрыше. Однажды в Монте-Карло выиграл два миллиона франков. Меня честью просили оставить Монако. Ну, я, конечно, уехал, не желая их разорять.
Мне во всем всегда чертовски везло. Я столько раз убегал из тюрем, скованный прыгал с поезда, скованный по рукам и ногам.
— Но как же вы это делали? — Я шел в уборную и там разбивал окно и прыгал. У меня переломлена ключица. Потом, однако, выздоровел.
Савин превосходно говорить на иностранных языках, кроме того, владеет польским, но не забыл и русский, несмотря на двадцатилетнюю жизнь за границей.
В Москве бывший корнет намерен удачно продать свои сочинения. Он отрицает все записки, до сих пор печатавшиеся будто бы с его слов.
— Все это плагиат, или отсебятина, заявляет он.
За свои произведения он желает не более, не менее, как целый миллион рублей, и меньше не отдаст ни за что.
Он также не прочь бы почитать лекции о своих приключениях, и ищет возможности только выступить публично.
— Пощупайте мои бицепсы,—говорить бывший корнет Савин.—Видите, я еще очень силен, я еще много сделаю и много проживу. Пока только надо еще немного потерпеть.
Я оденусь, я восстановлю связи, я получу по бесспорным искам и издам свои сочинения, найду растерянных друзей, и все пойдет хорошо.
Видел я его улыбающимся, веселым, играющим в беспечность и ухарство, но сквозь все это смотрела трагедия. Может ли он опериться? Это вопрос. Наследство похоже на дым Оно от сына, это наследство, но бумаг никаких, кроме собственного заявления бывшего корнета о том, чтобы суд сам внес пошлины, и ответа суда, что этого сделать нельзя, потому что не по закону.
Но, видимо, бывший корнет рассчитывает именно на этот документ в своих исканиях денег на пошлины.
— Хотя жизнь моя часто прерывалась тюрьмою, - всего в общем, я сидел 12 лет, — но провел я свою жизнь прекрасно, и пока мне еще всего 57 лет. Я смею надеяться, что меня ждет еще много интересных дней. Вы меня еще увидите другим. Это все на мне тюремное, старое. Я в этом был взят. Это и не по моде. Я люблю одеваться изысканно. Меня стесняет немного это платье.
В тюрьме, надо вам сказать, страдал я мало: я много работал, писал. Как видите по моей карточку, стал литератором, ну, а как эс-эра, надеюсь, меня общество встретит с должным вниманием. Ведь я, знаете, никогда не был мошенником, — это все враги распускают про меня. У меня враги во всех государствах. Дело в том, что, собственно, я должен быть на болгарском престоле, который теперь незаконно занял этот Фердинанд, но Болгария—это для меня мелочь, сравнительно с тем, чего бы я хотел. Я мог бы, конечно, устроиться на Албанском престоле: есть у. меня и права, много большее, чем у Бурбонов или Бонапартов, но я не хочу’ заявлять свою кандидатуру и там, потому что Албания в конце-концов, это тоже мелочь страна, меньше нашей одной губернии. Когда я был тульским помещиком, у меня было больше земли, чем у будущего албанского короля.
- Куда же девались ваши земли?
-- Ах, прожиты, проиграны. И после того было еще столько прожито и проиграно состояний. И столько еще будет их прожито и проиграно, -закончил он с улыбкой.

Ф.ЧИНСКИЙ.

Деревенская гимназия.

КОСТРОМА, 16,III. (По телефону). Крестьяне Шульгинской волости постановили ходатайствовать об открытии в селе Шульге мужской гимназии. В приговоре, между прочим, говорится, что Шульгинская волость по количеству грамотного населения превосходит все волости Костромской губернии, но одного начального образования недостаточно для дальнейшего развития духовных и экономических сил населения волости.

КРАЖА СЕКРЕТНОЙ МОДЕЛИ.

Два дня тому назад на Сестрорецком оружейном заводе в одной из мастерских, считающейся секретной и находящейся под особо строгим надзором и контролем, украли модель только что вводимых в вооружение прицельных рамок. С материальной точки зрения похищение модели приносить ничтожную выгоду и не могло быть делом кого-либо из рабочих. За рамку, как за металлом, самый щедрый скупщик краденого мог бы дать всего несколько копеек.
Общее мнение было таково, что модель русского изобретения украдена кем-нибудь из начальствующих лиц мастерской с целью выдать секрет лицам, заинтересованным в этом. Розыски похитителя и были поведены в этом направлении и увенчались успехом.
Похитителем модели оказался мастер Тарасов, имевший отношение к мастерской по изготовлению рамок. Соучастником его по совершению кражи был рабочий Морозов.
Задержанный мастер чистосердечно сознался и объяснил, что модель продана им недавно открывшемуся заводу Айвазова, выполняющему заказы военного ведомства. Завод вернул оказавшуюся у него рамку.
Похититель и его соучастник арестованы. По делу назначено строжайшее следствие. Мастер Тарасов до поступления на завод судился за кражу и отбыл тюремное заключение.

«Картежная лихорадка».

Двинск.
Чиновник владимирского отделения Государственная банка Калиниченко разъезжал по большим городам и делал вклады в сберегательные кассы, a затем путем подлогов получал из тех же касс двойные суммы.
В 17 городах проделать эти операции ему удалось, но в Двинске он попался.
На суде Калиниченко объяснил, что он болен нервами и «картежной лихорадкой».
На оснований вердикта присяжных суд приговорили Калиниченко в тюрьму на три месяца с лишением особых прав.

Падение нравов.

ГельсингФорс.
Когда-то финны славились своей честностью. Увы! Ничто не вечно под луной. И былая финская честность отходит в область преданий. Недавно при проверке автомобильных таксометров, по словам одной из финских газет, выяснилось, что верные таксометры так же редки в Гельсингфорсе, как белые мыши. Большинство ошибается и, конечно, ошибается в свою пользу. Обнаружились такие таксометры, которые показывали вместо действительной стоимости 3 мар. 70 пен.—11 мар. и 50 пен.

ХРОНИКА

Награда за человеколюбивый подвиг.

За спасение на станц. Бирзула юго-западных железных дорог от угрожавшей опасности быть раздавленным железнодорожным поездом присяжного поверенного Николая Косюро, унтер-офицеру жандармского полицейского управления железной дороги Исидору Пересунько Всемилостивейше пожалован бант к имеющейся у него серебряной медали, с надписью «за спасение погибавших», для ношения на груди на Владимирской лейте и, сверх того, пять рублей.

Областной Отдѣлъ.

(Отъ нашихъ корреспондентовъ).

МЕЛИТОПОЛЬ. Неистовый Орланд.

Несмотря на „пропечатание“ г. Бенке и на его „возражение“, что он на автомобилях ездит по улицам г. Мелитополя „тише воды, ниже травы“, спортсмен г. Бенке мчался 14 числа, в 2 ч. дня, по самой людной Александро-Невской улице, управляя при том сам и автомобилем, со скоростью, превышающей, по крайней мере, в три раза дозволенную обязательными постановлениями городской думы. Пора бы г. Бенке ознакомиться с этими постановлением, а то неровен час—потянут на цугундер.