1901

1902

1903

1904

1905

1906

1907

1908

1909

1910

1911

1912

1913

1914

1915

1916

1917

16 (03) июля 1915 года

Дело Григория Распутина.

     По делу о покушении на убийство Григория Распутина в Москве получены следующие сведения: Гусева, покушавшаяся на убийство Григория Распутина, была помещена в томскую окружную психиатрическую лечебницу на испытание. После трехмесячного испытания она была подвергнута в распорядительном заседании томского окружного суда 20 июня сего года освидетельствования по вопросу о вменении ей в вину совершенного ею деяния.
     Заслушав заключение экспертов, окружной суд согласился с этим заключением.
     Гусева признана страдающей истерической дегенерацией и слабоумием на почве сифилиса. Преступление она совершила под влиянием аффакта, возникшего у нее в связи с идеей религиозно-политического характера. В виду такого заключения, дело Гусевой будет, вероятно, прекращено.

ПО РОССИИ.

РИГА, 2 июля. Дворянским коллегиям прибалтийских губерний предложено обсудить вопрос о переходе в учебных заведениях, содержимых дворянством, с немецкого на русский язык преподавания.
Дворянство в прибалтийских губерниях содержит на свои средства гимназии в Гольдингене, Митаве, Биркенау, Венденского уезда, Феллине и Ревель.

МОБИЛИЗАЦИЯ ПРОМЫШЛЕННОСТИ.

ХАРЬКОВ. 1 июля. Под председательством инспектора в отделе промышленных училищ министерства народного просвещения, Овсянникова, закончились заседания по вопросу об организации выработки предметов военного снаряжения в харьковском учебном округе.
Сущность организации сводится к следующему: технологический институт представляет центральный орган, объединяющий средние технические училища округа, a последние являются объединяющими центрами ремесленных училищ. В технологическом института будут сосредоточены наглядный пособия, чертёжи и приборы.

Событiя дня.

     <...>
     Наши войска в приморском районе наступают на гору Мирза-Ага.
     На Евфрате наша колонна заняла мост Шейха; идет бой в районе Коп-Кармунж.
     В Аргоннах окончательно остановлены атаки Германцев между Мари-Терез и От-Шевошэ.
     В Бельгии Германцы, атаковавшие траншеи, захваченные Англичанами 23 июня у Пилькена, легко отбиты.
     Французские войска на запад от Аргоннского леса перешли дорогу на Сервон и закрепили за собой лес Борэн.
     Эскадра французских аэропланов причинила большие повреждения вокзалу в Либекур, обстреляла поезд и заставила спуститься германский аэроплан типа «Альбатрос».
     По поводу перенесения праха Руже-де-Лиля во Дворец Инвалидов произошла грандиозная манифестация. Пуанкарэ сказал речь.
    Между Австро-Венгрией и Германия участились недоразумения вследствие попыток Германии захватит в свои руки гражданское управление Австро-Венгрии.
    Германские газеты грозят Румынии, что при заключении мира сохранят за собой свободу действий в отношении независимости Румынии.
    Турки подвергают самым страшным гонениям Армян в Малой Азии и даже в Царьграде.

ВОЙНА.

От штаба Верховного Главнокомандующего.

Неприятель, усилив свои войска в северной части риго-шавельского района, 1 июля перешел в наступление от Газенпота в направлении к Гольдингену, а также на участке от Шрун дена до Попеляп. Наша конница и передовыя части задерживают неприятеля ва иереправах через ИЗиндаву и Венту и на других удобных позициях.
В занеманском районе неприятель в ночь на 1 июля вел артиллерийский и ружейный огонь на широком фронте, но переходил в наступление лишь небольшими пехотными частями, который повсюду были нами отброшены. В ту же ночь нами отражена частичная атака неприятеля на ломжинском направлении. На правом берегу Писсы и на обоих берегах Шквы положение существенно не изменилось. Неприятель, захвативший накануне несколько окопов, но понесший громадные потери, 1 июля атак не возобновлял.
Между pp. Оржиц в Вкра ваши войска находятся на фронте к югу от Прасныша, где 1 июля отбили несколько неприятельских атак.
На левом берегу Вислы без перемен.
Между Вислой и Бугом неприятель 1 июля вел несколько разрозненных атак, отбитых нашим огнем.
На Буге и Золотой Липе значительных боевых столкновений не происходило. Вечером 30 июня австрийские войска перешли в наступление на участке Незвиска—Оква. Неприятель атакует наши правобережные предмостные позиции в районе Кунишовце—Коланки и переправляется через Днестр на участках Ивани—Жожава и Косьцельники—Синьков. Наша артиллерия 1 июля на некоторых пунктах обстреливала весьма успешно неприятеля во время переправы и местами заставила прекратить таковую. Бой продолжается.
Попеляны— станция железной дороги в 40 верстах от Шавель по направлению к Либаве.

---

Незвиска — в 29 верстах на северо-восток от Коломыя.
Окна — в 14 верстах на юго-восток от Незвиски.
Кунишовце — 10 вер. на восток от Незвиски.
Коланки — 14 вер. на восток от Незвиски.
Иваны —в 26 верстах на юго-восток от Незвиски.

ПРЕСЛЕДОВАНИЕ АРМЯН В ТУРЦИИ.

БУХАРЕСТ, 2 июля. (Соб. кор.). Турецкое правительство, чтобы оправдать себя перед общественным мнением Европы в неслыханных гонениях и жесткостях, систематически поддерживаемых военными и гражданскими властями против армянского населения в Турции и вызывающих всеобщее возмущение, опубликовало циркулярную ноту, разосланную иностранным представителям Турции, в которой говорится, что «во всех областях, входящих в зону военных действий, а также там, где сосредоточены войска, армянское население удалено, дабы не дать ему возможности подпасть под влияние России, обещающей оказать Армянам поддержку и обеспечит и спокойствие внутри страны».
Полученные из Турции от армянских эмигрантов известия рисуют положение армянского населения в самом мрачном виде. Акты мести, совершаемые Турками и поддерживаемые властями, превосходят все, что может нарисовать воображение, и Армяне не только в Малой Азии, но даже в самом Константинополе подвергаются самым страшным гонениям.

У ОБИЖЕННОЙ МОГИЛЫ.

...Я посетил твое кладбище!..

Могила А.П.Чехова в Новодевичьем монастыре.
(Фот. «Ран. Утра»).

     Было дивное прозрачное утро...
Москва только что просыпалась...
Несмотря на ранний час, людской муравейник уже шевелился.
По улицам с шумом и звоном мчались трамваи...
Кричали продавцы овощей и разносчики.
И захотелось тишины...
Захотелось уйти, убежать от звуков шумного города...
Куда-нибудь далеко, далеко...
Хотелось слушать таинственный шелест деревьев и шопот трав...
... Я пошел на могилу А. П. Чехова.
Кладбище Новодевичьего монастыря...
Кругом тихо, тихо...
Я ищу старую раскидистую липу, под сенью которой одиннадцать лет тому назад похоронили А.П.Чехова.
Десять лет приходили сюда друзья и почитатели автора «Вишневого сада»...
И старая лини, осенившая могилу писатели, как любящая мать, баюкала его и, казалось, говорила нам:
     — Нет он не умер: он живет,
    Пусть жертвенник разбит, — огонь еще пылает.
    Пусть роза сорвана: она еще цветет.
    Пусть арфа сломана, — аккорд еще рыдает...

***

     Дорогая могила... Какая-то любящая рука убрала ее полевыми цветами...
Я ищу старую липу.
Ту липу, с которой у меня неразрывно связано воспоминание о месте последнего упокоения любимого писателя...
Но липы уже нет.
Ее ветви не склоняются больше над могилой Чехова.
Ее листы не шепчут ему больше волшебных сказок...
Ее нет... Нет...
И становится грустно, грустно.
И обидно... И стыдно...
    — Кто срубил старую липу?
Чья рука святотатственно прикоснулась к ней?.. Чей топор не дрогнул пред этим вандализмом...
И зачем?.. Зачем?..
За что обидели дорогую могилу?.. И кто?.. Кто?..
Среди могильных крестов замелькала фигура...
Это—сторож...
Я останавливаю его и предлагаю тот же вопрос:
    — Кто?..
Сторож угрюмо молчит. Не знает.
    — Кто? — повторяю я свой вопрос.
Пожимает плечами:
    — Приказали - и срубили!..
    — Зачем?..
     — Место нужно было... Вот его и продали...
Так оно и было:
За счет срубленной липы обогатили монастырскую кассу...
В приходную книгу монастыря занесли новую статью:
    — За липу на могиле Чехова столько-то.

***

На аллее показалась фигура девушки с грустными задумчивыми глазами.
Идет быстро, быстро.
Останавливается у могилы А. П. Чехова и ищет чего-то...
Ищет знакомой раскидистой липы...
Но ее нет... Нет...
Кладбище наполняется народом...
Ухожу и уношу с собой острое чувство обиды.
На душе грустно.
Давить тот же вопрос:
— Зачем они это сделали?..
Чье кто было распоряжение? И чей топор не дрогнул пред этим новым вандализмом?..

ЭР. ПЕЧЕРСКИЙ.

Генерал Н.В.Рузский.

Член Государственного и военного Советов генерал-адъютант генерал-от-инфантерии Рузский назначается главнокомандующим армией на место генерал-адъютанта генерала-от-артиллерии Фан-дер-Флита.

Главнокомандующий армией, генерал-адъютант, генерал-от-инфантерии Н.В.РУЗСКИЙ.
(Фото из газ. "Новое Время").

Алкогольные рецепты.

НИЖНИЙ-НОВГОРОД, 2,VII. Губернатор сделал предупреждение врачам, неправильно пользующийся своим профессиональным правом для выписки винного спирта из аптек.
Если будет установлено, что врачи этим путем содействуют распространению опьяняющего напитка не как лечебного средства, то будут подвергнуты строгим административным взысканиям, вплоть до удаления их из пределов Нижегородской губернии.

У Чехова.

Я ехал вчера на панихиду по Чехове и думал:
— Придут ли?..
«Когда говорят пушки,—смолкают музы».
Становится далеким, неслышным, ненужным то, чем жили люди, что единое считали на потребу душе.
В дни, которыми закапчивались начавшиеся еще в восьмидесятых годах сумерки, похоронили мы его. Чувствовали тогда неразрывную связь с пим и клялись, что вечно будем любить его нежной, глубокой любовью,
Скоро, так скоро после его смерти, бурею поднялась общественная волна, неся на своем гребне и сокровища, и поднятую со дна муть, как всегда во время сильной бури.
В те бурные, слишком активные дни мог уже отойти в отдаление тот, кто никогда не кричал о буре, не поднимал никаких влекущих толпу знамен, не призывал грозы.
Но его тогда не забыли.
Всей душой, всем сердцем поняли, что никто так, как он, не порадовался бы тому, что свободнее становится дышать, что выходим мы из тупика на дорогу.
Дорогу, на которой еще множество препятствий, обрывов и даже поворотов назад, но все-таки на дорогу.
Поняли, что тихим голосом он сказал столько слов, приближающих эту свободу, сколько не сказали самые шумные и крикливые.
Поняли, что он, спокойный, задумчивый, нежный, «чистый художник», не выступавший никогда на поприще публицистки,—один из самых сильных бойцов за наше лучшее будущее.
И в новом осиянии предстал он, и новою любовью мы его полюбили.
И заговорили пушки.
В этом грохоте пушек всего мира могут потонуть не только слова, завораживающие нас чистым искусством,— в нем могут потонуть всякие человеческие слова.
Когда надо убить, чтобы не быть убитым; когда необходимо быть беспощадным, так как этому учит удесятеренная беспощадность врага,—какие заветы могут звучать?
Ни искусство, ни дело внутреннего строительства, ни требования, предъявляемые к личному усовершенствованию, в направлении вечных общечеловеческих идеалов,—ничто.
В такие страшные дни настала одиннадцатая годовщина смерти любимого писателя.
Откликнутся ли? Придут ли?
Пришло много, очень много.
Кроме артистов, кроме людей искусства, пришли во множестве те люди, для которых он писал, и те, которых он писал.
Пришло много девушек; милых, хороших девушек. Глядя на их лица, думалось:
Вот эта, может-быть, — Соня... Вот эти - родные сестры «сестер»; в Москву уже попали, но и в Москве остаются неудовлетворенными, ищущими, где бы приложить свои силы так, чтобы жизнь стала хорошей, удовлетворяющей.
Здесь и студент, «облезлый барин», здесь и Лопахин, в котором сквозь всю его практичность ключом бьет желание другой, лучшей жизни.
Здесь и... зачем, перечислять? Здесь были все мы, и дурные, и хорошие, но все чувствующие, что нам нужна близость Чехова, необходима мечта о нем.
Служили панихиду. Стройное пение монашенок было таким милым, и сами они были такие тихие, стройные, задумчивые, точно их написал Чехов.
Было тихо и чувствовалось, что все охвачены глубоким настроением. Настроение это было так сильно, что когда ворвался равнодушный, холодный свист железнодорожного паровоза, сделалось так странно, словно это был звук из совершенно чуждого мира.
Так же равнодушно, так же беззастенчиво громко прокричали пролетавшие птицы, — и это были единственные звуки, чуждые нашей общей печали.
Светило солнце, кругом было зелено, на могилу клали цветы, но в небе, слегка покрытом тучами, была ласковая, нежная, чеховская печаль.
Нет, не забыли мы своего любимого писателя. И теперь пришли к нему.
Пришли штатские, пришли военные, пришла сестра милосердия с медалью на георгиевской ленте. Не стал он дальше, и ясно сознавалось, что живи он в наши страшные дни, он, тихий, и, казалось бы, пассивный, сумел бы сразу стать во главе огромного дела помощи, как делал это во время холеры и во время голода. Сумел бы и сам превосходно работать, и других научить.
Деловито, бесшумно и умело.
Не спеша, с тихим чувством любви и печали расходились мы с кладбища.
— Подайте за упокой души барина Чехова, - жалобно просили нищие, протягивая руки.

СЕРГЕЙ ЯБЛОНОВСКИЙ.