16 (03) декабря 1908 года

Московскiя вѣсти.

В Литературно-художественном кружке

Вчера в Литературно-художественном кружке, после мало интересного реферата Д.В.Философова на тему: «Апофеоз беспочвенности в русской критике», произошел во время прений небывалый скандал.
Возражавший референту Андрей Белый, по обыкновению кривляясь, истерически возопил к публике с просьбой «спасти литератора» от каких-то когтей, от каких-то темных сил, заставляющих его, литератора, часто поступать против совести, «продаваться».
Страстный вопль об экстренной помощи нашел отзвук в публике, и из ее среды попросил слова И.И.Скворцов.
В блестящей речи, обращенной сидящим на эстраде литераторам, он указал на источник душевных мук г. Белого и ему подобных:
- Гг. литераторы умоляют спасти их от самих себя! – воскликнул оратор – И тут же говорят о кризисе марксизма, о смерти его, о торжестве адогматизма в литературе и философии. Но марксизм умирал уже несколько раз в Германии и у нас в России от руки г. Струве, когда этот последний очутился между кадетами и октябристами. и от руки г. Булгакова.
В дальнейшем оратор сильными и меткими штрихами охарактеризовал настроение интеллигенции и представителей литературы после известных событий.
Речь г. Скворцова покрывается громом аплодисментов.
К кафедре подлетает Андрей Белый и вне себя кричит публике:
- Кому аплодируете? Над кем смеетесь? Над собой, господа, смеетесь!..
В публике поднимается шум, раздаются свистки.
Андрей белый хочет продолжать, кричит что-то, жестикулирует, но его приглашают перестать.
На помощь г. Белому приходит г. Мережковский.
- Нас, литераторов, оскорбили, - взволнованно говорит он. – Я написал 15 томов и считаю, что я такой же пролетарий-труженик, как и рабочие.
Опять свист...
Спокойствие изменяет оратору и он бросает публике:
- В воздухе этой залы царит адогматизм!.. Свищите мне или рукоплещите, но это так!..
В зале поднимается еще больший шум.
Из публики на эстраду доносятся крики, свист, жидкие рукоплескания. Председатель вторничной комиссии г. Соколов усилено звонит. Затем приглашает публику или перестать шуметь или уйти...
Тогда публика делегирует г-жу Марголину, которая, поднявшись на эстраду, протестует против оскорбительных выходок по отношению к публике со стороны «некоторых литераторов».
Г.Андрей Белый вновь пытается свести счеты с аудиторией, но его опять просят замолчать. Наконец, одному из сидящих на эстраде приходит счастливая мысль заговорить о философии, и его ровная, красивая речь успокаивает страсти.