22 (09) января 1905 года

Въ Японiи

«Nothing but truth» (Ничего, кромѣ правды.)

Іокогама.

— Японцы должны, навѣрное, ожидать русскихъ агентовъ! Хотя бы и иностранцевъ!
— Въ Іокогамѣ надо ждать большихъ строгостей!
Такіе мало утѣшительные для меня разговоры раздавались кругомъ на борту все время, пока мы шли отъ Іокосуки.
И вотъ 11-го ноября, въ 1 час. дня, пароходъ „ China" отдалъ якорь въ Іокогамѣ. Въ порту кипѣла жизнь.
Я насчиталъ 18 англійскихъ пароходовъ, 3-хъ американцевъ.
— Можете быть увѣрены, что они всѣ дѣлаютъ brilliant business (блестящія дѣла)!— говорили мнѣ офицеры парохода „China".—Они биткомъ набиты военной контрабандой.
Это было особенно пикантно въ устахъ именно офицеровъ „Сhіnа": въ трюмахъ нашего парохода не
было ничего, кромѣ военной контрабанды, и этого никто не скрывалъ.
Среди спѣшно и шумно грузившихся и разгружавшихся англичанъ и американцевъ я замѣтилъ несколько шведскихъ и норвежскихъ пароходовъ.
Ихъ теперь появляется все больше и больше!—
объяснили мнѣ потомъ въ Іокогамѣ.
Старинные и отважные мореплаватели, „варяги", почуявъ добычу, налетѣли въ Японію „работать по контрабандѣ". Итакъ, пароходъ сталъ.
Предстоялъ докторскій осмотръ, полиція и таможня.
- Докторъ прибылъ черезъ три четверти часа.
Трюмныхъ пассажировъ выстроили на палубѣ.
Тутъ было двѣсти японцевъ, возвращавшихся изъ Санъ-Франциско на родину, чтобъ отбывать воинскую повинность, хотя имъ ничего не стоило бы уклониться. Масса китайцевъ и корейцевъ.
На китайцахъ и корейцахъ осмотр остановился съ особымъ вниманіемъ.
В этомъ сказывалось брезгливое предубѣжденіе чистоплотныхъ людей, моющихся по нѣскольку разъ въ день, къ изумительно нечистоплотнымъ, покрытымъ грязью, кишащимъ паразитами сынамъ „небесной имперіи" и „страны утренняго блеска".
-- Они способны на все! —сказалъ мнѣ одинъ изъ японцевъ, сопровождавшихъ доктора, вѣроятно, таможенный полицейскій офицеръ въ новенькой, съ иголочки, формѣ.
— То-есть?
— На чуму и на оспу!
Эпидемія во время войны была бы для страны плохой картой въ игрѣ. Японцы очень берегутся. И изъ простой формальности осмотръ кули превращенъ въ строгій и основательный досмотръ.
Затѣмъ смотрѣли насъ.
Пассажиры разсѣлись въ столовой. У лѣстницы на палубу стали двое полицейскихъ, словно игрушечныхъ, въ костюмчикахъ съ иголочки.
Докторъ обошелъ пассажировъ, ни до кого не дотрогиваясь, съ любезной улыбкой заглядывая каждому въ лицо.
Стали выкликать.
— Мистеръ Перси Пальмеръ!
Я подошелъ къ доктору, ставшему рядомъ съ полицейскимъ.
— Мистеръ Перси Пальмеръ?
—Да!
Всѣ страшно любезно улыбнулись, поклонились, и я вышелъ на палубу.
— А переговоры съ полиціей? — спросилъ я небрежнымъ тономъ у офицера парохода.
— Они ужъ кончены. Можете ѣхать на берегъ! Пароходъ окружала масса лодокъ и шампунокъ.
Стоялъ веселый японскій гомонъ. По палубѣ бѣгала масса продавцовъ бездѣлушекъ и предлагала купить.
Прибавьте къ этому шуму, гаму, работѣ, оживленью яркое, чисто августовское солнце. Пришла бы кому-нибудь мысль о войнѣ!
— Надо ѣхать въ таможню!
— Не безпокойтесь! — предупредилъ комиссіонеръ „Oriental Palace Hotels".— Дайте вашу квитанцію. Все сдѣлаю я. Вы берите рикшу и поѣзжайте въ гостиницу!
Черезъ полчаса въ отелѣ я со злостью вынулъ изъ кармана ключи отъ чемодановъ:
— Позабылъ отдать комиссіонеру! Придется самому ѣхать въ таможню!
Но въ эту минуту мнѣ доложили:
— Ваши чемоданы привезены.
Ихъ въ таможнѣ даже не открывали.
Чѣмъ объяснить такое необыкновенное довѣріе къ туристамъ?
Оно объясняется очень просто.
Одно изъ бѣдствій, которое принесла съ собой война для Японіи, это — сокращеніе числа туристовъ.
Число туристовъ сократилось, одни говорятъ —въ 10, другіе находятъ — даже въ 20 разъ.
А это большое бѣдствіе для Японіи. Японія—страна со страшно развитой именно кустарной промышленностью. Этимъ кормится огромная масса населенія.
Японія работаетъ художественно — кустарныя произведенія отъ грошовыхъ бумажныхъ вѣеровъ до такихъ напримѣръ, вещей, какую я видѣлъ въ одномъ изъ роскошнѣйшихъ отелей Нью-Йорка: орелъ изъ слоновой кости въ натуральную величину. Работа,—кажется сейчасъ вспорхнетъ. Цѣна 50,000 американскихъ долларовъ, 100,000 рублей.
Главными покупателями были туристы. Теперъ вся торговля въ застоѣ. Масса рукъ безъ работы, ртовъ безъ хлѣба.
— Вы добрый представитель англо - саксонской расы! — говорилъ мнѣ съ любезной улыбкой и пожимая руку одинъ изъ японцевъ-попутчиковъ на пароходѣ.— У всякаго изъ нашихъ друзей есть въ рукахъ средство намъ помочь. Поѣхать въ Японію туристомъ!
Боязнь затрудненій въ путешествіи по Японіи отпугнула англійскихъ и американскихъ туристовъ.
Терпятъ кустари, которыми Японія переполнена, торговцы, терпятъ всѣ занимающіеся отхожими промыслами: рикши, гиды, бои, терпятъ отели, терпятъ курорты. Знаменитые горячіе источники около Нагасаки, всегда переполненные иностранцами, пустовали этимъ лѣтомъ.
Для Японіи это огромный ущербъ. Такой же, какимъ было бы отсутствіе туристовъ для Италіи, прекращеніе сбыта „objets d art" для Франціи.
При мнѣ въ Іокогамѣ образовался комитетъ, чтобъ обратиться съ петиціей къ американской и англійской печати объ успокоеніи публики:
— Путешествіе по Японіи, будучи обставлено обычнымъ комфортомъ, не сопряжено для туристовъ ни съ какимъ рискомъ, ни съ какими затрудненіями.
Иниціативу этого обращенія къ Америкѣ и Англіи должны были взять на себя японскія власти, которыя офиціально гарантировали обѣщаніе. Обращеніе появится съ началомъ сезона путешествій.
А пока японцы фактами опровергаютъ опасенія. Они сдѣлали доступъ иностранцамъ легкимъ, не затруднительнымъ и не обременительнымъ, какъ ни въ одной странѣ міра.
Ни полицейскаго допроса ни даже таможеннаго досмотра!
Они могутъ дѣлать это... будучи увѣрены въ своей полиціи.
19 дней на пароходѣ.
Совершенно естественно, что особымъ интересомъ послѣ этого звучитъ вопросъ:
— Что новаго?
— На-дняхъ у насъ, въ Іокогамѣ, поймали русскаго агента! Одинъ нѣмецъ! — отвѣтилъ мнѣ съ любезной улыбкой милѣйшій французъ, m-r Деветтъ, одинъ изъ хозяевъ Oriental-Palace-Hotel.
Это было первое, что встрѣтило меня въ Іокогамѣ. Чортъ возьми!
Но monsieur Деветтъ спѣшилъ меня порадовать.
— На вашемъ пароходъ „Сhinа" долженъ пріѣхать еще одинъ русскій агентъ.
— Да?
— Тоже нѣмецъ. Носятся такіе слухи. Получена телеграмма изъ Санъ-Франциско.
И добрый г. Деветтъ поспѣшилъ меня успокоить:
— Его арестуютъ. Непремѣнно арестуютъ. У японцевъ не скроешься!
Нѣмецъ? И я, откровенно скажу, не съ совсѣмъ полнымъ спокойствіемъ проэкзаменовалъ себя:
— А не говорилъ ли я на пароходѣ по-нѣмецки? Говорилъ, — и даже много. И меня спрашивали:
— Не нѣмецъ ли я?
И надо было мнѣ когда-то учиться этому языку на пять! Вотъ ужь именно могу поблагодарить себя за „прилежаніе, вниманіе и успѣхи".
Я сталъ наводить подъ шумокъ справки о пойманномъ бѣднягѣ.
Что ожидаетъ его?
Не военный судъ. И лѣтъ пять заключенія въ тюрьмѣ.
Это все-таки утѣшительно.
„Нѣмецъ"... Его называли нѣмцемъ всѣ. И это характерно. Никого такъ не къ русскимъ въ Японіи, какъ нѣмцевъ. Никто такъ не въ подозрѣніи. И когда ловятъ русскаго агента, первое, что рѣшаютъ:
— Нѣмецъ!
У „нѣмца" была маленькая интимная исторія. Обыкновенная „американская лэди", которыми полонъ востокъ. Ей, конечно, были лучше извѣстны подробности объ ея попавшемся другѣ. Этимъ путемъ и я собралъ осторожненько справки.
Нѣмецъ оказался не нѣмцемъ, „halfcast", „полу-кровкомъ", — изъ тѣхъ, что на востокѣ называются почему-то „португальцами". Помѣсь американца, кажется, съ испанкой.
Происхожденіе недурное, и онъ былъ смѣлъ.
Жилъ даже не въ гостиницѣ, а на квартирѣ у японцевъ.
Въ Іокогамѣ онъ жилъ съ самаго начала войны, состоялъ здѣсь представителемъ одного торговаго дома въ Шанхаѣ и занимался тѣмъ, что посылалъ рисъ въ Шанхай.
Добываніе свѣдѣній это, конечно, кромѣ того.
За время войны онъ нагрузилъ и отправилъ 5 или 6 пароходовъ съ рисомъ въ Шанхай.
Изъ Шанхая этотъ рисъ, говорятъ, шелъ въ Портъ-Артуръ.
Это-то и взбѣсило, — прямо взбѣсило, — японцевъ.
— У насъ же хлѣбъ отнималъ! Нашимъ же хлѣбомъ кормилъ!
Это, вѣроятно, тотъ самый агентъ, котораго судили въ Іокогамѣ на-дняхъ.
Тогда въ Іокогамѣ только и было разговоровъ, что о немъ.
Это былъ второй русскій агентъ, пойманный за время войны въ Іокогамѣ.
Въ срединѣ войны былъ уличенъ въ шпіонствѣ чистокровный японецъ, купецъ. Когда полиція явилась его арестовать, онъ бросился бѣжать. Но на улицѣ его задержала толпа, страшно били, и полиція вырвала его изъ рукъ разъяренной толпы полуживого.
Этого будутъ судить за государственную измѣну. „Нѣмца" просто полиція явилась въ домъ и арестовала.
— Свободенъ ли доступъ туристамъ въ странѣ? — спросилъ я у хозяина отеля.
— О, совершенно! — поспѣшилъ успокить меня г. Деветтъ. — Совершенно! У нихъ такъ хорошо организована полиція, что японцы не боятся ничего. Но будьте осторожны.
— Я туристъ!
— Не скажите лишняго слова. Мы всѣ каждую секунду находимся подъ надзоромъ. Я не увѣренъ въ своихъ бояхъ. Т.-е. я увѣренъ, что всѣ они состоятъ въ сношеніяхъ съ полиціей. Особенно будьте осторожны въ разговорахъ при рикшахъ. Рикши всѣ сплошь состоятъ на службѣ у полиціи. Пусть онъ плохо говоритъ по-англійски, но всякій изъ нихъ отлично понимаетъ. Малѣйшее ваше неосторожное замѣчаніе будетъ въ тотъ же день извѣстно полиціи, и вы можете нажить хлопотъ. Вы возьмете себѣ гида?
— Конечно.
— Можете быть спокойны: при васъ безотлучно будетъ состоять полицейскій, обязанный ежедневно давать отчётъ, не было ли чего подозрительнаго: гдѣ
вы были, что говорили, чѣмъ интересуетесь. Всѣ гиды теперь полицейскіе.
Эта увѣренность въ томъ, что всѣ они состоятъ подъ ежеминутнымъ присмотромъ полиціи, проникаетъ всю жизнь европейцевъ.
Вотъ дома, гдѣ стѣны имѣютъ уши, — дома иностранцевъ въ Японіи.
Я надѣюсь, что вы не посѣтуете на меня за то, что я собиралъ свѣдѣнія не всегда исключительно въ глубокомысленныхъ источникахъ.
Мнѣ было безразлично мѣсто, нужна была истина.
Мы съ моимъ добрымъ другомъ египтяниномъ, о которомъ рѣчь будетъ дальше, сидѣли у очень милой „американской лэди".
Американская лэди была когда-то въ Портъ-Артурѣ.
Египтянинъ — типичный globe trotter — „топтатель вселенной" — шатался вездѣ, былъ и въ Россіи.
Рѣчь зашла о портъ-артурскомъ веселомъ житьѣ,— для „американскихъ лэди" это было, во время строительства въ особенности, веселое житье.
— Русскіе въ общемъ славный народъ, — замѣтилъ египтянинъ, — русскіе офицеры — воспитанные люди!
Лицо „американской лэди" выразило испугъ:
— Тсъ! Не говорите! Горничная японка! Она гдѣ-ннбудь подслушиваетъ сейчасъ. Онѣ всѣ въ сношеніяхъ съ полиціей.
Даже „американскія лэди" подъ подозрѣніемъ.
— Мы даже больше, чѣмъ кто-нибудь! —съ горечью пояснила лэди.—Насъ считаютъ особенно способными на шпіонство!
И она жаловалась:
— Съ начала войны масса американскихъ лэди покинула Японію. Осталась четвертая часть.
— Причина? Отсутствіе туристовъ?
— Отчасти. Но главное: подозрительность японцевъ. Быть вѣчно подъ надзоромъ. Для американской гражданки!
Ея жалобы звучали все горше и горше.
— Насъ гонятъ и съ той и съ другой стороны!
И она разсказала намъ о знаменитой миссъ Модъ. Тому, кто бывалъ въ Шанхаѣ, Гонконгѣ, Чифу, Иортъ-А|)турѣ, не надо ничего добавлять къ этому имени. Оно достаточно гремитъ.
Въ послѣднее время она обосновалась въ Портъ-Артурѣ. На востокѣ вездѣ зарабатываютъ много и много же бросаютъ. Но миссъ нашла, что теплѣе русскаго нѣтъ уголка даже на востокѣ.
Ея имя много скажетъ портъ-артурцамъ.
Она нажила огромное состояніе. У нея была роскошнѣйшая обстановка.
И вдругъ осада. Въ качествѣ „лишняго рта" миссъ Модъ была выслана. Замѣчательно, что „американскiя лэди" не имѣли ничего противъ осады, противъ того, чтобъ быть отрѣзанными ото всего міра, даже противъ бомбардировки. Такъ по вкусу имъ пришелся Портъ-Артуръ.
Но ихъ выслали.
Продать всего, что накоплено, въ эту минуту, конечно, не было никакой возможности. Пришлось все бросить.
Миссъ Модъ уѣхала въ чемъ была.
— Говорятъ, она ѣхала даже во второмъ классѣ!— съ ужасомъ закончила „американская лэди".
Согласитесь, это „даже" звучитъ даже „гордо". Въ этомъ и объясненіе особенной подозрительности японцевъ къ ласковымъ американскимъ созданіямъ.
— Они подозрѣваютъ насъ въ симпатіяхъ къ русскимъ, потому что.русскіе щедры, а японцы скупы.
Я привелъ разсказъ о милой миссъ Модъ потому, что это по-моему очень недурная страничка изъ исторіи когда-то „развеселаго артурскаго житья".
И имени миссъ Модъ, быть-можетъ, суждено занять свое мѣсто въ исторіи строительскаго искусства...
Итакъ, стѣны, который имѣютъ уши, поимка русскаго агента, ожиданіе именно съ пароходомъ „China" еще какого-то „нѣмца", которымъ можетъ оказаться въ глазахъ японцевъ всякій, говорящій по-нѣмецки, отель, про который самъ хозяинъ говоритъ:
— Мы не на хорошемъ счету. Мы французы. Японцы насъ даже слегка бойкотируютъ!
Не скажу, чтобы я чувствовалъ себя блестяще.
Но добрый богъ путешественниковъ послалъ мнѣ спутника, съ которымъ я успѣлъ слегка даже сдружиться за 19 дней отъ Санъ-Франциско.
Племянникъ хедива, египетскій принцъ Ассисъ-Гассанъ.
Жирный, обрюзглый господинъ, похожій на нѣмецкаго бурша, опившагося пивомъ. Только присмотрѣвшись очень внимательно, вы замѣтите въ этомъ толстомъ лицѣ намеки на тонкія, изящныя черты благороднаго албанскаго лица. Принцъ родомъ албанецъ.
Хозяинъ отеля предупреждалъ насъ:
— Не говорите много! Не особенно разспрашивайте! Принцъ воскликнулъ:
— А! Ну ихъ къ чорту! Меня ничто не интересуетъ! Гейши и чайные дома! Вотъ! Японія, это— одинъ огромный веселый домъ!
Я взглянулъ на него съ благоговѣніемъ:
— „Вступить въ страну съ такимъ господиномъ! Какая рекомендація!"
Мы сѣли на рикшъ, служащихъ въ полиціи, насъ сопровождали гиды, служащіе въ полиціи.
— Это что за дома?—спросить принцъ на одной улицѣ.
— Бани, принцъ! — отвѣтилъ, чуть не кувыркаясь, гидъ: принцъ обѣщалъ ему, кромѣ трехъ іенъ въ день, давать еще прибавку.
— Бани?!
Принцъ пришелъ въ восторгъ.
— Стопъ! Стопъ! Принцъ ожилъ:
— Бани?!
Онъ выскочилъ изъ экипажа.
— Идемъ въ бани!
Я немножко удивился:
— Почему въ бани? Зачѣмъ въ бани?
— Какъ?! Вы не знаете?! Въ Японіи мужчины и женщины моются вмѣстѣ! Я за этимъ ѣхалъ въ Японію! Идемъ!
Гиды чуть не плакали:
— Невозможно, принцъ! Это было раньше!
Принцъ былъ ошеломленъ.
— Что?! Больше не моются?!
— Моются. Моются вмѣстѣ, принцъ. И сейчасъ моются! Но это было раньше, принцъ, что европейцевъ пускали смотрѣть! Теперь больше не пускаютъ!
Гиды глубочайше извинялись:
— Японцы и японки начали стѣсняться, принцъ!
И при видѣ убитой физіономіи принца я радовался, я ликовалъ.
Я тону въ лучахъ его блеска!
Сегодня вечеромъ, навѣрно, бдительная японская полиція получитъ обо мнѣ и отъ моего гида и отъ рикшъ самыя лѣстныя свѣдѣнія:
— Человѣкъ, за которымъ не стоитъ слѣдить! Принадлежитъ къ такого типа туристамъ.
Но этого было мало.
Принцъ, вдохновляемый все тѣмъ же „богомъ путешественниковъ", рѣшилъ окончательно создать мнѣ самую блестящую репутацію.
Мы поѣхали на базаръ слоновой кости и черепаховыхъ издѣлій.
Огромный базаръ, величиной съ добрый пассажъ. Онъ былъ мертвъ теперь. И чудеса художественной работы стояли печально безъ туристовъ.
— Я думаю взять кое-что!—рѣшилъ принцъ. Мы ходили изъ лавки въ лавку.
— Это... это... это... — приказывалъ принцъ. И наконецъ:
— Довольно!
Была накуплена, кость, черепаха, матеріи, старое оружіе.
— Сколько вмѣстѣ? Въ фунтахъ?
— 8,000 фунтовъ стерлинговъ, принцъ. 80,000 рублей.
Принцъ досталъ книжку и написалъ чекъ на банкъ.
- Получите.
Все кругомъ сначала раскрыло рты, потомъ поклонилось чуть не до земли.
За 10 мѣсяцевъ Японія ужъ отвыкла отъ такихъ туристовъ.
Даже по отношенію ко мнѣ у гида послѣ итого зазвучало благоговѣніе:
— „Другъ" такого человѣка!
Съ этой ночи я спалъ спокойно. Въ японской полиціи обо мнѣ были самыя лучшія данныя.
Японцы тонки и хитры. Но они очень практичны. И это ихъ губитъ.
Они слишкомъ матеріалисты. Опаснѣе, чѣмъ быть слишкомъ мечтателемъ.
Страна, которой есть интересъ имѣть въ Японіи своихъ секретныхъ агентовъ, должна обставить ихъ такъ, чтобъ они имѣли видь богатыхъ бездѣльниковъ.
Успѣхъ всевозможныхъ секретныхъ порученій въ Японіи гарантированъ!
И мнѣ жаль этого бѣднаго чорта „португальца", который жилъ гдѣ-то на квартирѣ у японцевъ. Живи онъ въ первоклассномъ отелѣ и пей время отъ времени шампанское, — онъ протянулъ бы дольше.
Все вниманіе японцевъ сосредоточено на иностранцахъ, не обладающихъ достаточными средствами.
— У него нѣтъ средствъ жить въ отличномъ отелѣ, пить Муммъ, посѣщать американскихъ лэди,— этотъ человѣкъ можетъ продаться!
Таково мнѣпіе японцевъ объ европейцахъ. А можетъ - быть, и вообще о людяхъ. Быть - можетъ, въ этомъ мнѣніи виноваты тѣ европейскіе типы, которые
пріѣзжаютъ на востокъ. Можетъ-быть, виновно то узко матеріалистическое направленіе, которое лежитъ въ натурѣ японцевъ.
Мнѣ разсказывалъ одинъ нѣмецъ:
— Я разссорился съ фирмой, въ которой работалъ, и временно очутился безъ занятій. Вы себѣ представить не можете, въ какое ужасное положеніе я попалъ, и что я пережилъ, какихъ оскорбленій наглотался. Мы, иностранцы вообще, нѣмцы въ особенности, въ эту войну всегда находимся подъ надзоромъ. Но этотъ надзоръ незамѣтенъ. Тутъ онъ сталъ не только явнымъ, но прямо наглымъ. Доходило до того, что ко мнѣ являлась полиція на домъ и разспрашивала, на какія средства я живу. Разъ даже остановили на улицѣ и подвергли формальному допросу: долго ли я намѣренъ остаться въ Японіи, и какія мои намѣренія въ дальнѣйшемъ. И такъ до тѣхъ поръ, пока я, наконецъ, не получилъ мѣста. Слѣдятъ, конечно, и сейчасъ, потому что я не получаю бѣшеныхъ денегъ. Но слѣдятъ деликатно. Купите какую-нибудь ерунду, стоящую тысячу іенъ, и это вамъ будетъ лучшей рекомендаціей для этой страны!
Этому я получалъ подтвержденія всюду и вездѣ.
Каждый европеецъ, временно какъ будто стесненный въ средствахъ, попадаетъ подъ особое попеченіе японской полиціи и считается „способнымъ соблазниться".
Такова особенность „капиталистическая строя", гдѣ подозрительнымъ кажется человѣкъ и благонадежными только деньги.
Это заставляло меня много разъ улыбаться, уплачивая счета.
Человѣкъ съ деньгами ихъ проведетъ. Но человѣкъ безъ денегъ рискуетъ веревкой. Таковы въ этомъ отношеніи японцы.

В.КРАЕВСКIЙ.

(Текст печатается по книге В.Краевский «В Японии». Издание Т-ва И.Д.Сытина, 1905 г. 186 стр.)

1901

1902

1903

1904

1905

1906

1907

1908

1909

1910

1911

1912