03 мая (20 апреля) 1913 года

Шестьдесят пять лет на козлах.

(Из московских зарисовок.)

— Извозчик, на Кузнецкий — четвертак!
На козлах чистенькой, опрятной пролетки забылся в сладкой, истомной дремоте седой, как лунь, старичок, в синем, кое-где аккуратно заштопанном армяке.
Он не слышит вашего зова.
— Извозчик, да ты оглох, что ли? Извозчик!..
Старичок вдруг просыпается и, виновато улыбаясь широким шамкающим ртом, торопливо бормочет:
— Простите, батюшка, барин! Разморило меня на солнце, старого дурака. На Кузнецкий? Пожалуйте! Лошадка у нас добрая... Мигом доставим...
Вы хотели рассердиться, накричать на этого Мафусаила на козлах, но его покорность и какая-то светящаяся в потускневших глазах приветливость побеждают вас.
Мало того. Вам даже становится немного совестно своей горячности.
Вы чувствуете, что этот древний старичок - бесконечно доброе и, наверно, очень много видавшее и перенесшее на своем долгом веку существо.
— Дедушка, — обращаетесь вы к нему, — а ты, должно-быть, очень старый, а? Сколько тебе лет?
Старик поворачивается к вам. Еще приветливее, еще добрее делаются его глаза. «Ну, конечно, — читаете вы в них, — ну, конечно, на меня нельзя серчать. Ведь я мухи не обижу. А что спина у меня ноет, что кости старые болят...»
Лошаденка старика, почуяв ослабевшие вожжи, уменьшает аллюр.
— Но, но! — неестественным баском вскрикивает старик. — Тварь хитрющая!.. Сколько мне лет-то? А вот, милый барин, разгадайте задачу и он плутовато подмигивает. — Стало-быть, нам обоим с скотинкой сто лет будет!
- Уравнение с двумя неизвестными! — поддаетесь вы шутливому тону старика возницы. — Но тогда скажи, сколько лет твоей лошади?
— Меринку моему? А ему восемнадцать годков, милый барин!
— Стало-быть, тебе... Да не может быть. Сколько же ты лет ездишь?
— А шестьдесят пять лет, барин! Шестьдесят пять!
— И все по Москве?
— Все по ей, матушке. Вдоль и поперек изъездил. Все места знаю!..
Старик очень словоохотливый. Попросите его, и он вам с удовольствием расскажет о своей долголетней жизни на козлах.
. Много интересного.
В отличие от многих других старых людей, он не идеализирует «свое время», не говорить, что «прежде жилось куда лучше».
— Слов нет, — говорить он, — и теперь от полиции нашему брату попадает здорово. Но прежде-то что было! Господи Боже мой, вспомнить страшно. Власовский был обер-полицеймейстер. Зверь, не человек! Сколько нашего брата штрафами разорила... По кутузкам гноил...
Много перенес старик. Господа его были гневные, суровые. Сына единственного у него убили в турецкой войне. Старуха умерла давно и оставила его бобылем.
Есть у него родственники в деревне, в Калужской губернии, которым он досылает излишек своего заработка. Но сам в деревню не хочет.
— Отвык я. Что я там стану делать?
— У родных приятнее умереть, дедушка!
- Ничего, я на козлах могу смерть принять.
Все московские извозчики знают «дедушку». И относятся к нему с уважением.
— Хороший старик!..

ФАУСТ.

1901

1902

1903

1904

1905

1906

1907

1908

1909

1910

1911

1912