17 (04) декабря 1913 года

„Футуристское действо".

ПЕТЕРБУРГ, 3, XII. (По телефону). Мог ли когда-либо думать бессмертный Козьма Прутков, что ровно через 50 лет после его «смерти» появится в Петербурге молодой человек, недурной наружности, в партикулярном платье, и станет оспаривать лавры бывшего директора пробирной палатки. Этот молодой человек—Владимир Маяковский.
Именем его была названа его футуристская «трагедия», шедшая вчера в футуристском театре.
Пьеса состояла из двух действий, с прологом и эпилогом. Действующими лицами явились:
поэт Маяковский.
его знакомая, сажен 2 — 3-х, не разговаривает,
старик с черными сухими кошками,
несколько тысячелетий,
человек без глаз и ноги,
человек без уха,
человек без головы,
женщины со слезинками и слезанками,
мужчина со слезищей,
и т. д.
С высоко поднятой годовой явился на сцену в прологе Владимир Мaяковский и, став на помосте в позу самоуверенного Пруткова, обратился к публике с просьбой «заштопать ему душу».
Переполнившая театр публика встретила обращение поэта оглушительным хохотом. Это мало смутило, однако, Маяковского, с большим пафосом прочитавшего большой монолог о себе в стихах.
После этого началось то, что обычно называется в театре действием. На этот раз трудно было уловить, что именно происходило на сцене. Являлись пестро и нелепо наряженный лица из числа указавших в программе и по очереди визжали о бунте вещей, получивших самостоятельное существование.
Миру грозить гибель. Штаны убежали от портного, ходят по улице без ног. Две части человеческого туалета отделились от человека и громко заявляют свои права. В этой сумятице может погибнуть род человеческий. Для него есть только одно спасение - гладить сухих и черных кошек.
Сухим и черным кошкам отводилось в спектакле вообще почетное место. Они символизировали оправдание человеческого бытия. Бросайте квартиры и гладьте сухих и черных кошек, — это звучало как основная заповедь и горячий призыв.
Во втором действии Владимир Маяковский символически впитывал в себя все страдания чедовеческие. Он любил и познал всю пошлость женской любви. Женщины от многочисленных поцелуев превратились в губки и неспособны понять любовь поэта. В награду за страдание и в знак сочувствия проходила перед сидящим на стуле поэтом вереница женщин и бросла к его ногам свои слезы и поцелуи.
Поэту приносят чемодан и мешок. В них укладывает поэт долю людей и уезжает в далекий путь. Возвращается он в эпилоге и бросает вызов публике, которой он дал возможность подняться в высшие сферы духа. Кончает он тем, что больше всего в мире нравится ему иногда собственное имя:
— Владимир Маяковский...
Продолжалось все это около двух часов. Публика весьма благодушно относилась к тому, что происходило на сцене, и в общем была разочарована. Шли в театр в надежде на скандал. Носились слухи о предстоящем столкновении, но кончилось все благополучно и мирно. Местами смеялись, аплодировали иронически, но больше всего недоумевали и скучали.

К. Чуковский о „футуристском действе".

Было даже обидно. Ведь, это подражание Л.Андрееву: те же «бум-бум», те же вздутые, распухщие образы— крики, взвизги, симуляция безумия, симуляция транса, пифический бред, та же манера, а в основе такое же старательное нанизывание иллюзионистских образов, к каким нас приучили хотя бы Сергеев-Ценский или даже О. Дымов.
Наивный, провинциальный импрессионизм.
В пьесе были счастливые места. Автор, несомненно, талантлив, но, к сожалению, никакой новизны, никакого бунта здесь на было. Все было привычно и прилично, как-будто не прошло семи лет,—и вот опять репетиция «Черных масок».
Ведь, в этом же зале когда-то покойная Комиссаржевская с Мейерхольдом ставили «Балаганчик», «Жизнь человека» и т. д.
В авторе прекрасно то, что он пробует говорить в поэзии от лица апаша, стоящая на границе отчаяния и сумасшествия; но, к сожалению, это— единственная струна, на которой он умеет играть и играет хорошо, но однообразно, а потому обычно присутствие скуки.

К. Чуковский.

1901

1902

1903

1904

1905

1906

1907

1908

1909

1910

1911

1912