1901

1902

1903

1904

1905

1906

1907

1908

1909

1910

1911

1912

1913

1914

1915

1916

1917

26 (13) января 1914 года

Татьянин день.

Наука и молодость!
Это звучит бодро...
Так же бодро, как призывные студенческие песни, которые загремели вчера в актовом зале университета, вырвались во двор и долго разносились по Моховой.
Наука и молодость! Молодость и наука!
И „Gaudeamus", и „Быстры как волны", и „Из страны, страны далекой" — вот песни, под знаком которых прошел весь вчерашний день, с утра до вечера...

Богослужение в университетской церкви.

В 10 час. утра состоялась литургия в церкви университета.
На богослужении присутствовали: командующий войсками П. А. Плеве с супругой, градоначальник А. А. Адрианов, попечитель учебного округа А. А. Тихомиров, ректор университета В. К. Любавский и профессура в полном составе. Кроме того, присутствовали кн. Н. С. Щербатов, гр. П. С. Уварова и др.
Богослужение совершал епископ Анастасий серпуховской; после богослужения сказал слово прот. Боголюбский на тему: „О всеобщем упадке веры".

Торжественное собрание университета.

К 1-му часу дня в актовый зал университета собрались: преосв. Анастасий, прот. Боголюбский, попечитель учебнаго округа А. А. Тихомиров, ректор и проректор университета, профессура в полном составе и др.
Актовый зал набит битком... Тут и шитые камергерские мундиры, и косоворотки, и красные лепты черев плечо, и красный рубашки, выглядывающие из-под засаленных тужурок, и шикарные дамы, и девушки в простеньких нарядах, и бородатые, лысые люди, и зеленые юноши.
Настроение—торжественное.
Некоторое замедление в начале собрания...
Хор поет:
— Днесь благодать... И еще:
— Испола эти деспота!
Ректор университета В.К.Любавский входит, наконец, на кафедру и приветствует собрание...
— Наше заседание должно было начаться с доклада В. И. Герье о Т. Н. Грановском,—говорить В. К. Любавский. Но, к сожалению, состояние здоровья В. И. Герье не позволяет ему прочесть доклада. Но я, в свою очередь, не могу допустить, чтобы о том, кто так способствовал славе московского университета, здесь не было сказано ни слова. Поэтому позволю себе привести замечательные строки доклада В. И. Герье... Далее В. К. Любавский оглашает характеристику деятельности Т. Н. Грановского и читает заключительные, изложенные в отчете университета, страницы доклада В. И. Герье о Т. Н. Грановском.
В заключение В. К. Любавский предлагать почтить память T. Н. Грановского вставанием... Собрание встает, как один человек, — молча, торжественно...
При общих аплодисментах входит на кафедру проф. А. П. Павлов.
Он читает актовую речь „О геологической истории европейского континентов* тш н читает заключительны*, наложенный в отчете университета, страницы доклада В. И. Герье о Т. П. Грановском.
В заключение В. К. Любавский предлагает почтить память Т.Н.Грановского вставанием... Собрание встает, как один человек, — молча, торжественно.
При общих аплодисментах входить на кафедру проф. А.П.Павлов.
Он читает актовую речь по геологической истории европейского континента, также полностью приведенную в отчете университета.
Речь продолжается около двух часов.

Лауреаты.

После речи проф. А. П. Павлова на кафедре вновь появляется проф. В. К. Любавский. Он оглашает краткий отчет университета, изложенный во вчерашних газетах.
Собрание оживляется, когда ректор начинает вызывать имени лауреатов 1913 года, кончивших университета с особыми отличиями: золотыми медалями, похвальными листами, и т. п.
—«Студент восьмого семестра Эберг... золотая медаль, — провозглашает ректор. На хорах гремит туш... Зал радостно аплодирует.
Через публику, один за другим, двигаются сияющие молодые люди...
Из рук графини П. С. Уваровой получают они свои награды и удаляются на свои места.
После раздачи наград и заключительного слова В. К. Любавскаго, призывающего:
— Не забывать своей almae шаtris,—
и подчеркивающего, что:
— Как и всегда, московский университет стоить на страже науки,—
на хорах гремит:
— Боже Царя храни!
Все встают...

Gaudeamus!

Поcле гимна оркестр в повышенном н быстром темпе гремит:
— Gaudeamus igitur...
Сначала слабые и разрозненные, голоса растут в крепнут, и скоро своды актового зала оглашаются бодрой и мощной студенческой песней.
— Vivat academia!—раздается в одном конце...
— Vivant ex-professores!—слышно в другом.
Собрание медленно двигается к выходу... Всюду—молодые или внезапно — чудом!—помолодевшие лица, сверкающие возбуждением глаза, радостный улыбки...
Песни кончилась. Бурно гремят аплодисменты.
— Еще! Еще! Браво! Браво!
— Ви-ис!—рычит радостно свирепый бас.
И музыка гремит еще веселее, еще стремительней.
Но этого—мало... Нужно еще и еще этого веселого, бодрящего напитка стремительной песни молодости.
С песней на устах молодежь выходит из зала...

По Моховой.

Во дворе, у входа в актовый зал, - толпа студентов...
— Из страны, страны далекой,— раздается по двору радостными, молодыми звуками...
К толпе присоединяются мало-по-малу, все выходящие из университета студенты. Песни, одна за другой, кипят и играют, как молодое вино, во всех концах двора.
Распахиваются ворота...
Толпа валить на Моховую.
Здесь—та же картина.
Группы студентов, с самыми разнообразными песнями проходить одна за другой к Никитской, и дальше, мимо манежа, к Волхонке...

На «Козихе».

Пусто...
Часть пивных закрыта.
- В других — посетители скучают над своими кружками, как сонные мухи... Студенты попадаются редко. И то больше — народ занятой, со связкой книг в руках. Куда-то спешат.
Традиционные „кабанихины именины” ушли в прошлое. Лишь изредка попадаются навстречу „голубки", полный студентов, распевающих веселые песни.
А из ворот дома напротив высыпает целая толпа студентов — и запевает:
— Не люб-и-ит —погубит!..

Тверская.

К вечеру Тверская принимает очень оживленный вид. По обоим тротуарам двигаются толпы народа, напоминающие сказочных змеев с нескончаемыми хвостами.
По улицам несется мокрая, снежная метель. По это толпу не останавливает... Несмотря на то, что закрыты даже такие популярный учреждения, как известная тверская „Трехгорка”,— толпы грудятся около закрытых заведений и пробуют в них проникнуть...
Снизу, от Охотного, по мостовой двигается толпа студентов...
—Па-мрешь, похо-ронят!..
Навстречу, ровным строем, идет фаланга дворников. Сзади—городовые. Шествие завершает околоточный.
— Господа! Прошу разойтись!
— Р-ребята! Коллеги! гор-родовым— Ура!
— Ур-ра!—раздается вниз по Тверской.
Городовые, улыбаяся, разступаются. Дает дорогу и околоточный.
— То-варищи! Споем полиции веселую!
— Веселую! Весела-ю!
— Gaudeamus igitur!..

По ресторанам.

Большинство ресторанов в центральном районе—закрыто. По Тверскому бульвару—закрыты и „Моравия” и „Скала”.
— В виду ремонта, - как заявляют служители.

Штурм «Бара».

Известный дешевый ресторанчик „Бар” на Неглинном пр. — переполнен.
По московское студенчество в Татьянин день не желает считаться с таким:
— Пустяком!
Поэтому предпринят:
— Штурм „Бара"!
Нападение организовано по всем правилам военной тактики.
В то время, как одна часть напирает на околоточного и городовых, занявших „ворота крепости“, другая „отвлекает“ полицию на мостовую...
— Товарищ ночной сторож! Станцуем танго!
— Нам не велено-с.
— Сегодня—Татьянин день. Ура!— и кудрявый студент, взмахивая лохматыми волосами, берет городового за руки и кружится с ним по мостовой...
— Товарищи! Еду в „Аполло!" — Заявляет какой-то петровец, сшибает извозчика с козел и садится на его место. Другой, тоже петровец, взбирается верхом на извозчичью лошадь и мчится вдаль—по Неглинному проезду...
Запыхавшийся околоточный у дверей „Вара"—не выдерживает. Он отбегает вниз и вытирает платком усталое, измученное лицо...
— Ура-а!—гремит в толпе,—и студенты пытаются проникнуть в ресторан. Но твердо стоят у дверей городовые,— и „штурм" волнами сливается на мостовую...
С Неглинного подходит все новые и новые группы студентов... Толпа шумит и переливается по мостовой.

Бывшие студенты.

В „солидных" ресторанах—„Эрмитаже“, „Большой Московской*, „Праге"— пируют бывшие студенты.
В „Б. Московской" и в Юридическом клубе, где собрались представители адвокатуры, особенно горячо льются речн, либерально-банкетного характера.
Но температура и здесь быстро повышается.
Вспомнилось старое, студенческое:
„Gaudeamus!" И —
— За город!

За городом.

По Петербургскому шоссе, по Сокольннчьему — голубки пролетают за голубками.
„Стрельна" закрыта...
„Яр" отменил программу. Вместо программы.
— Нонче студенты исполнят.
Другие загородные рестораны переполнены. Всюду студенческие песни, пиво вместо шампанского...

Нет правила без исключения.

В Татьянин день—трезвые студенты...
Зеленый лошади какие-то...
Вместо веселой поездки к „Яру“ — антиалкогольный музей.
Вместо „Gaudeamus’а" — мирная чайная беседа в частной квартире...
Теперь их:
— Ровно 72 человека.