30 (17) апреля 1916 года

Весеннее искушение.

Улицы оживились с весной, помолодели женщины, ретиво застучали по тротуарам освобожденные от калош звонкие каблучки новомодных ботинок. Замелькали яркие цветы на шляпах, банты ликующих цветов, начиная с жгучего зеленого, кончая не менее жгучим ало-красным. Дамы забыли о бродивших скучной зимой серьезных мыслях о ненужности роскоши, о безумстве расточительности. Весна ввела их в искушение.

***

Весна подсунула дамам очень дорогие, но и очень интимные, не кажущиеся на первый взгляд такими драгоценными шляпы Trianon из изысканно-тонкой соломы с букетом небрежно брошенных на край шляпы голубовато-фиолетовых роз и с лентой под подбородком, капризно струящейся за плечи. Скромная, интимная шляпа, стоящая около полутораста рублей. И шляпы эти пришлись по вкусу нашим дамам и вытесняют другие, менее скромные на вид, но более дешевые.

***

Перейдем к костюмам. Черная тафта, юбки—кринолин или почти... Говорят, что в юбках и на самом деле таятся проволочные сооружения, благодаря которым так, а не иначе падают складки, и юбка принимает вид, угрожающий по своим размерам. И чем шире юбка, тем она короче, тем длиннее сапожки на дамских ножках. Юбку украшают рюшиками, рюшами, плиссировками, оборками и оборочками. Жакет — с высокой талией, а от талии идут раструбообразные фалды. Это почти стереотип для весеннего костюма.

***

Затем—манто... Манто из синего габардина или просто-напросто из синей шерсти, прежде стоившей 4—5 руб. за аршин, теперь продающейся за 12. Манто—cloche, в подоле 12 аршин, с высоким воротником, пытающимся, скрыть половину лица, и лишь из уважения к летней жаре допускается его расстегивать. Яркие подкладки преобладают — всевозможных жгучих оттенков, с разводами и без оных. Пуговицы на таком манто насаживаются близко одна к другой, карманов не делается. Манто эти, с своими волнистыми складками, падающими к ногам, похожи на бурнусы, а в сочетании с маленькими круглыми шляпочками в духе сороковых годов с болтающейся вокруг лица широкой кружевной вуалью, которые, к счастью, мало прививаются, дают весьма комичные линии. И все это стоит дорого, ох, как дорого! И все это с первыми призывами весны, с первыми живыми лучами благого солнца дамы покорно надевают на себя, позабыв о данном обещании в корне уничтожать роскошь или хотя бы противиться ей.

***

Есть еще одна новая громко вопиющая нелепость. Я говорю о платках зеленых, оранжевых, канареечных, обильно затканных разноцветными букетами и орнаментами, тех, что мы видели на картинах Кустодиева и Малявина. Эти платки, существовавшие раньше для искушения деревень, грозят искушением и нашим дамам. Их собираются носить поверх платья, пальто, и их дешевая пестрота плохого, грубого лубка, если и хороша на лоне природы, то совсем не годится для города, корректного и не допускающего крика. Таково положение дам в той области, которая именует себя Модой. Добра ждать не следует от нее.

ЦИАН.