16 (03) апреля 1918 года

У Ф.И.Шаляпина.

Ф.И.ШАЛЯПИН О ПОЛИТИЧЕСКОМ МОМЕНТЕ, О НАСТОЯЩЕМ И БУЩЕМ РОССИИ И РУССКОГО ИСКУССТВА.

     - Верите ли вы, Федор Иванович, в счастливое будущее исстрадавшегося русского народа, в новую яркую зарю его жизни?
     - Верю, вполне верю, - убежденно своим бархатным, рокочущим как поток голосом, отвечал Шаляпин.
     - Что бы ни было, и что еще не произошло, - продолжал Ф.И., - я верю, что все, по бессмертному толстовскому выражению, – «образуется», что русский народ , этот великий страдалец-народ, переживет все испытания, переживет, и выйдет из них победителем.
     - Я сам принадлежу к этому народу, сам вышел из его глубинных недр, и, смею сказать, - немножко его знаю... Вот это подлинное знание и дает мне право иметь твердое убеждение, что русский народ не может погибнуть, умереть: у него своя, совершенно особенная судьба, свой, совершенно особенный, если можно так выразится, уклад характера.
Дальше зашла речь о господствующей партии – о большевиках
     - Знаете, мне приходилось встречаться с ними... Сам я внепартийный, - моя «партия» и платформа одна: искусство, и потому полагаю, меня трудно заподозрить в пристрастии, в переоценке или недооценке.
Те, с которыми я имел встречи, произвели на меня впечатление, - по крайней мере многие, может быть даже и большинство, людей искренних, верующих по своему в то, что они исповедуют. Да и вообще, если вас это интересует, скажу то, что я говорю теперь всегда: - все было бы вполне хорошо и приемлемо для самых различных лагерей, если бы в российском огороде... не было бы пугал.
Огород хоть куда, - смотри и любуйся, вот пугала–то всяческие для чего порасставлены...
Пусть воронье полетает и в страхе отлетает вновь, - ему Бог велел крутиться и каркать зловеще... Ну, а тех-то, кто не воронье, не «пужайте»... Не пригоже как-то...
В дальнейшем беседа перешла на тему об искусстве.
     – Скажу о себе, - помню, когда я находился в начальном периоде моей артистической карьеры, исполнить свой «номер», что называется, «отзвонил и с колокольни долой», - ну, на один раз оставил публику холодной, на другой «увлек», - раз-на-раз не приходится...
Когда же уже «заработал» имя, тогда знаешь, что требования к тебе предъявляются серьезные, и что самое непрощаемое чувство из всех человеческих чувств и самое тяжелое – разочарование, и вот чтобы не создать эту «непрощаемость», приходится держаться на той высоте, куда взобрался.
Ведь если не легко «взобраться», то каково «сверзиться» с высоты-то... А отсюда вечная напряженность, подчас и мучительная...
Коснувшись дальше вопроса о современном положении деятелей сцены, Ф.И.Шаляпин заключил:
     - Не будем роптать... Слов нет, тяжеленько подчас, весьма тяжеленько, но будем тешиться относительностью... Тяжело, да... А ведь вот какому-нибудь безработному рабочему еще тяжелей...
Что делать!.. Каждому хотелось бы не трусить, на «товарище-ваньке», а лихо нестись на настоящем «авто», или есть с серебряных блюд, но... полюби Россию черненькой, а беленькой–то ее всякий полюбит.

Семен Никитин.

1901

1902

1903

1904

1905

1906

1907

1908

1909

1910

1911

1912