29 (16) декабря 1920 года

Впечатление англичанки о Советской России.

     В «Таймс» печатаются впечатления известного английского скульптора г-жи Шеридан, посетившей Россию. Г-жа Шеридан в Москве лепила бюсты т.т. Ленина и Троцкого. Чуждая всякой политической предвзятости, она безискусственными и живыми красками рисует портреты главных деятелей Советский России. Г-жа Шеридан принадлежит в верхам английского общества, она двоюродная сестра Черчилля.
     В номере «Таймс» от 26 ноября она между прочим повествует о следующем случае:
     «Однажды я была ужасно осмеяна за то, что предложила Вандерлипу (представитель американских крупных промышленников, ведший переговоры о возобновлении торговых сношений с Россией) на улице помочь одной женщине и донеси ее ношу до самого дома. Когда Литвинов услышал об этом, он страшно смеялся и сказал, что Вандерлип может найти очень много такой работы в Москве.
     Однажды Вапдерлип явился в ужасе: с глубоким огорчением он мне рассказал, что маленькая слабая «буржуазная дама» — его знакомая, когда-то богатая, а ныне стенографистка, получила бумагу, в которой содержался приказ, на случай, если выпадет снег, работать вместе с теми, кто будет очищать улицу от снега перед домом.
          - Ужасно, заявил Валдерлип.
          — Потому ужасно?—спросила я.
          — Ужасно, что хорошо воспитанную и непривыкшую к физическому труду женщину могут призвать для сгребания снега?
          — Но, возразила я, когда она была модой, она пользовалась лучшей пищей и уходом, чем рабочие, а потому она может быть физически сильнее и пригоднее для этой работы, чем многие. (Я вспомнила о некоторых моих друзьях в Англии, которые во время забастовки год тому назад отлично выполняли обязанности носильщиков). ф Я сказала Вандерлипу, что я гордилась бы, если бы была русской «буржуазной дамой», показывая народу, что я могу так же выполнять черную работу, как и всякий другой, и что я вовсе не так бесполезна и беспомощна, как кажется.
     Вандерлип со мной не согласился. Он сказал (не знаю, может быть это американская точка зрения), что женщины совсем не должай работать: надо на них работать.
     Было бы совершенно бесполезно говорить с ним о сотрудничестве или экономической независимости женщин. Кроме того, не о женщинах, а о коммунизме я хотела говорить.
     Я часто думаю о своей семье, беспокоится ли она обо мне (не зная ничего о моем действительном спокойном существовании) или они слишком недовольны мной, чтобы беспокоиться обо мне.
     При всех неудобствах я люблю здешний уклад жизни: энергию и жизненность, отсутствие лицемерия и условностей. Я — счастлива. Иногда я пугаюсь, как с глубокие корни пустила я здесь. Если бы у меня не было детей, я хотела бы здесь остаться и работать. Вопрос с продовольствием меня тревожит менее всего, и я желала бы более жить с неудобствами в атмосфере гигантского усилия, чем в роскоши, но бесцельной жизнью.
     В заключение своего дневника, последняя глава которого напечатана в «Тайнс» от 27 ноября, она пишет:
          «Я близка к границе, пишет она в поезде, идущем в Ревель и не знаю, довольна ли я или нет. Я страшно хочу увидеть своих детей; но я полюбила этот странный мир». «Известия» (Петроград), 30 декабря.

1901

1902

1903

1904

1905

1906

1907

1908

1909

1910

1911

1912