|
| |
|
Ларионов13 октября (30 сентября) 1910 года
22 (09) октября 1910 года «Бубновый валет»Выставка «Бубновый валет» откроется в первых числах декабря, вероятно в д. Левиссона, на Б.Дмитровке, где помещалось раньше театральное бюро. Организуют выставку художники Н.С.Гончарова, М.Ф.Ларионов, А.В.Лентулов и молодой меценат С.А.Лобачев. Название «Бубновый валет» символизирует идею выставки: молодость (валет) и душевный жар, горячее увлечение (бубны, бубновая масть). Одна из целей выставки - извлечь на свет новые молодые силы. В комитет выставки, кроме упомянутых выше лиц, вошли еще Кончаловский, Машков, Сологуб, Фальк.23 (10) декабря 1910 года«Бубновый Валет»Сегодня открывается устроенная С.А.Лобачевым картинная выставка «Бубновый Валет» в которой принимает участие: Гончарова, Ларионов, Лентулов, Машков, Кончаловский, Куприн, Фальк, Моргунов, Барт, фон-Визин, ле-Фоконье и другие. Выставка помещается в д. Левиссон, на Дмитровке, где раньше было театральное бюро. Кнут Гамсун прислал в Художественный театр письмо, в котором подробно говорит о деталях постановки его пьесы «У жизни в лапах» и даже предлагает подробный план постановки. Возможно, что писатель приедет смотреть свою пьесу у художественников.16 (03) января 1911 года
Выставка «Ослиного хвоста»Не желая уступать мнению широкой публики и руководящей критики, М.Ф.Ларионов устраивает в будущем сезоне выставку «Ослиного хвоста». Название очевидно продиктовано недавним инцидентом в Париже, где на одной выставке была поставлена картина, исполненная кистью, привязанной к хвосту осла. К Ларионову, по его словам, уже примкнули: Н.С.Гончарова, фон-Визин, Татлин, Барт.01 января (19 декабря) 1912 года Ослиные хвосты.Состав участников выставки «Ослиного хвоста» теперь окончательно определился. В список участников войдут: Барт, Бобров, Дедышко, Ле-Дантю, Малевич, Роговин, Сагайдачный, Скуйэ, Татлин, Шевченко и др. Главными же экспонентами явятся Ларионов, Гончаров (? -так в оригинале) и Моргунов, участвующие сейчас в «Мире искусств».03 января (21 декабря) 1912 года
"Ослиный хвост".Состав участников выставки "Ослиный хвост" определился окончательно. В выставке примут участие гг. Ларионов. Моргунов и г-жа Гончарова. Помимо их "Ослиный хвост" будет пополнен именами Барига, Боброва, Дедышко, ле-Дантю, Малевича, Роговина, Сагайдачного, Скупе, Татлина. Шевченко и др. "Ослиный хвост", как известно, отделился от "бубнового валета" и представляет нечто совершенно обособленное. Дебют "Ослиного хвоста" состоится, вероятно, во второй половине художественного сезона.21 (08) декабря 1912 года НЕ НУЖЕН ЛИ ПСИХИАТР?Новое издевательство московских «футуристов» над публикой.Я не понимаю одного:Почему несчастные, издавшие лежащую сейчас на моем столе книжицу в желтой обложке под названием «Мирсконца», не находятся еще на нежном попечении психиатров? Почему их затылки не обриты и к ним не прилеплены «мушки», почему на них не льются ледяные струи холодного душа? В нашу редакцию прокрался не то М.Ларионов, не то г-жа Наталия Гончарова, Крученых, Роговин, Хлебников или Татлин, вообще, кто-то из них, издавших эту безумную книжку, и тайно подбросил ее швейцару. И быстро, быстро убежал. Мы не успели оглянуться, как желтая книга уже красовалась на редакционном столе. Как жаль, что мы не успели оказать медицинской помощи, подобно милосердному самарянину, принесшему эту книгу-кошмар... Может-быть, он, несчастный, теперь бегает на четвереньках по улицам Москвы и воображает, что он та самая пятнистая коровка, рисунок которой помещен в книге и который мы воспроизводим сегодня на своих страницах для экспертизы гг. психиатров. На желтой обложке новой книги «футуристов» наклеена почему-то какая-то черная фига и напечатано - цена 70 копеек. Очевидно, «футуристы» хотели этим сказать своим читателям: — Заплатите нам 70 копеек, и вы получите «фигу»... Книжонка, как и предыдущие издания сообщества «футуристов», напечатана литографским способом— вместо печатного шрифта какие-то каракульки. Впрочем, некоторые страницы «отпечатаны» еще более курьезным способом — детским гуттаперчевым шрифтом, продающимся в игрушечных магазинах, под названием «маленький Гуттенберг». Вот, например, на целой страничке зелеными чернилами напечатано такое «футуристское» стихотворение: «Пята жива Лишь грудь замерзла скользка Спичка занята Прижечь пяту Тот встанет живо Нагнавшим беду В шею гриву». Как это вам понравилось? Не правда ли, великолепное стихотворение? И ни одного знака препинания! Я знаю только одного поэта, который, кажется, мог бы конкурировать с Л.Крученых, „автором” этого, простите за выражение, стихотворения. Если г. Крученых хочет познакомиться с своим конкурентом, я могу сообщить его адрес: Москва, Канатчикова дача, отделение хроников. Великолепная страничка. На ней кратко напечатано: Читатель не лови ворон. И все!.. По-видимому, это—стихотворение в прозе. Кто автор этого гениального шедевра? Г. Крученых, Гончарова или Ларионов, или все они вместе? Привожу специально для психиатров еще несколько отрывков из книги «футуристов»: - Ахмет Чашу держит Военный портрет Генерал Через 5 лет умрет Ангел летел будет поэт драму напишет. Ей-Богу, это напечатано и продается сребролюбивыми «футуристами» за 70 копеек. Мы сохранили даже орфографию подлинника... Или вот еще: —Куют хвачи черные мечи собираются брыкачи ратью отборною темный путь дальний путь твердыне дороге Их мечи не боятся печи ни второй свечи ни шкуры овчи три ни крепких сетей огни зажгли Смехири Сотня зререй когтем острым рвут железные звери Стругают Стучат извнутри староверы огнем кочерги у них нет меры повернул лихач зад налево наехал на столб наугад правил смрад крыши звон стучат“ Апчхи!.. Будьте здоровей этих „хвачей“, „брыкачой“ и „смехирей", которые издают такие мерзкие книжонки. Крученых издевается, впрочем, только над публикой, a обнаглевший Хлебников осмеливается в своей бредовой напечатанной абракадабре упоминать славные имена литературных титанов... Он напечатал буквально следующее: О Достоевский Mo Бегущей тучи О Пушкина ты млеющаго полдня Ночь смотрится как Тютчев Заметное безмерным полдня.“ Послушайте, вы, как вас там, „брыкач" или „хвач“, пачкайте бумагу чем угодно, но не смейте упоминать имена Достоевского и Пушкина. NEMO.  Из книги «Мирсконца». Автопортрет худ. Ларионова. Под другим «портретом» подпись – Н.Гончарова... Очевидно это тоже автопортрет? На третьем рисунке «футурист» изобразил коровку. Только почему она о пяти ногах? 06 апреля (24 марта) 1913 года Современный башмак и Венера.(Диспут «Мишень»).— Смотрите! Небо заревеет и проснулась старая грубость и дикость. Будем им рады! Бежим на площадь! Пора кричать не в замкнутых кругах, но для толпы, которую так презирали. Мы последние варвары мира старого и первые варвары мира нового! Старые мятежники начинали слишкои поздно и проигрывали. На мы молоды, и наша молодость победит! Так уверенно и победно звал к новой красоте вчерашний петербургский гастролер „Мишени“ — 18-летний М.Ф.Зданевич, футурист из футуристов. — Мы утверждаем божественную суетность современности взамен старой торжественности. — Мы зовем отрешиться от прошлого, мы сожжем все музеи и библиотеки. — Мы провозглашает смерть любви. Мы выкинем из искусств женщину, как носительницу похоти, мы презираем любовь к детям и к матеря. Борьбу мы славим, как единственное оправдание искусства и жизни. Войну воспоем мы—эту гигиену мира! — Любовь—наш первый враг, луна—вот наш самый заклятый враг. — Долой праздную и глупую луну—мать меланхолии, лени, властительницу символистов, от великого Верлэна до великого Бальмонта! Громовым хохотом ответила весело настроенная аудитория на призыв к свержению луны, но главное было впереди. — Новую красоту несем мы миру—красоту быстроты. Долой голую, нищую землю—поэзию машин, гигантских сооружений и бешеную победу пространства, „всеприсутственность“ воспеваем мы. И совсем уж неожиданно: На экране—изображение Венеры Милосской, а в руках лектора: старый поношенный башмак. — Вот перед вами Венера. Почему она красива? Потому, что этому нас научили. Красота башмака прекраснее, потому что она автономна и не осознана. Юноша долго стоит с башмаком в руках, a волнение аудитории неописуемо. — Уберите башмак, к черту башмак! — Коммивояжер! Свист, топот, бешеный крик, наконец, заставляют убрать башмак. Когда кончился инцидента с башмаком, на смену пришла глупейшая, уже совсем детская бравада на тему в „презрении к нищей земле.” — Почему вы заворачиваете брюки? Или потому, что это модно, или если грязно. Мы же, футуристы, отворачиваем брюки, потому что презираем землю, по которой ступает. Подобными перлами была уснащена речь этого, выражаясь мягко, бесцеремонного юноши, излагавшего чужие теории футуризма с прибавкой „мы!“ Когда же юноша пытался объяснить показываемые на экране картины футуристов „своими словами,“ — это было зрелище жалкой беспомощности. Выручал «любимец публики» М.Ф.Ларионов. — «Гитарист», — возглашает Зданевич. — Где гитарист? Где гитарист? — надрывается публика. М.Ф.Ларионов среди страшного шума кричит: — Господа! Здесь нет гитариста и нет гитары! (Гомерический хохота). Гитара—это только тема. Такими «гитаристами» являются все произведения футуристов. После футуристов показывал свои работы и работы Гончаровой — М.Ф.Ларионов, к которому публика относится чрезвычайно добродушно. — Это моя картина! Это я писал, — по домашнему объясняет Ларионов. Слов нет, диспут был веселый, и публика не обманулась в ожиданиях. Но, по-видимому, диспуты приелись: аудитория была полна, но не переполнена. К возражениям, кроме заранее намеченных оппонентов, записалось еще много человек. Передавать их речи надобности нет. Но конец ознаменовался колоссальным скандалом. Когда один из оппонентов заговорил не по существу, М.Ф.Ларионов лишил его слова. Публика запротестовала. Поднялась неописуемая буря. Ларионов тоже кричал исступленно. Толпа подошла к эстраде. Взбешенный Ларионов пустил в публику графином и всеми стульями, какие были на эстраде. Завязалась настоящая драка. Диспут, конечно, был прекращен, но уже мерами полиции. Воспользовавшись минутой затишья, на эстраду вышла г-жа Гончарова и крикнула в публику: — Стадо баранов! Хаос последних минута этого «буйного пира» поистине требует красок футуристических. Е. Я.  "Голос Москвы" 9 апреля (27 марта) 1913 года. ПОБОИЩЕ В ПОЛИТЕХНИЧЕСКОМ МУЗЕЕ.На диспуте „Мишени“ произошла драка.С легкой руки «бубновых валетов» аудитория Политехнического музея становится ареной самых ожесточенных турниров. И не только словесных. «Бубновые валеты – те «без драки попали в большие забияки». Сторонники же нового направления объединились на выставке «Мишень» (урожденной «Ослиный хвост»), дебютировали вчера... рукоприкладством. Назначенный вчера диспут «Мишени» собрал полную аудиторию публики. Диспут открылся мало удачным докладом г. Шевченко «О русском национальном искусстве». За ним выступил г. Зданевич с докладом о футуризме Маринетти. - Футуризм - это освобождение от статики, от земли, от обыденного, возглашал докладчик. - Это непрестанное движение. Станьте шоффером, глядите на все бегущее мимо их глазами. Зданевича сменяет г. Ларионов. Он дает объяснения к ряду показываемых снимков с картин. На остальные доклады не хватает времени. Начинаются прения. Горячо нападает на футуристов г. Алексеевский. - Футуристы - не новаторы. Они, как и рутинеры, повторяют громкие, пошлые, избитые слова. Шумные аплодисменты прерывают речь. Но председательствующий Ларионов не дает г. Алексеевскому кончить. Публика протестует: — Дайте слово! Поднимается невероятный шум. Ларионов что-то говорит, но его не слышно. К нему подходит Бонч-Томашевский. Убеждает дать слово. В ответ г. Ларионов замахивается звонком. Публика не выдерживает — бросается на эстраду. Какой-то студент толкает Ларионова. Тот ударяет его звонком по голове. Шум... Крики... Истерики... Свалка на эстраде... Летят стулья... Кто-то кого-то бьет стаканом... Вмешавшаяся полиция удаляет драчунов из аудитории. По неожиданно появляющаяся г-жа Гончарова бросает публике: — Милостивые государи, вы — стадо баранов. Понемногу взволнованная публика расходится. В вестибюле толкуют о сделанных кому-то перевязках. Передают слух, будто бы Ларионов арестован. 07 апреля (25 марта) 1913 года
Скандал на собрании.Художники Ларионов и Гончарова, организаторы художественной выставки, которой они дали название «Мишень», устроили публичный диспут об искусстве с петербургским гастролером неким Ждановым. Жданов толковал о новой красоте, которую вносит в искусство футуризм. Он иллюстрировал свои рассуждения таким трюком: на экране была показана Венера Милосская. Потом Жданов с эстрады демонстрировал поношенный ботинок американского фасона и стал утверждать, что ботинок выше Венеры Милосской.Конец диспута ознаменовался громадным скандалом. Председательствовавший г. Ларионов лишило слова одного из оппонентов. Публика запротестовала, обступила эстраду. Взбешенный Ларионов пустил в публику электрическую лампу, затем графин. Кто-то из президиума бросил в публику стул и убежал. Какой-то студент закричал, что поймал бросившего и дал ему две пощечины. Завязалась настоящая драка. В зал введена была полиция, и собрание было закрыто. 22 (09) сентября 1913 года Раскрашенный Ларионов.Лидеру лучистов Михаилу Ларионову прискучило быть новаторах только в живописи.Он хочет сделаться законодателем мужской моды. При этим моды, построенной на принципах лучизма. Для начала он решил популяризировать лучистую раскраску лица. Намерения Ларионова — самые серьезные. На себе первом он и испробует новый способ быть приятным в обществе. Интересующимся этим dernier сri моды предстоит любоваться Ларионовым с раскрашенной физиономией в самом недалеком будущем. Именно — на первом собрании об-ва «Эстетики». На него Ларионов явится совсем готовым. С художественно исполненного лучистым пейзажем на собственном лице. Краски — синяя, желтая, зеленая. Рисунок — круги на щеках и сеть лучей по всему лицу. Ларионов уверяет, что это будете очень красиво. И не сомневается, что у него найдется масса последователей. Кроме того, он займется и своей шевелюрой. Она будет раскрашена или в клеточку, или в полоску, — в зависимости от настроения. Для полноты ансамбля — на ноздре Ларионова будет висеть кольцо. Демонстрация новой моды не ограничится появлением Ларионова на собрании «Эстетики». Широкая публика получить полную возможность разобраться в преимуществах раскрашенной физиономии перед нормальной во время прогулок Ларионова с лучистым ландшафтам на лице днем по центральным улицам Москвы. Сколько будет таких прогулок, — неизвестно. Это зависит от взгляда полиции на сине-желто-зеленую физиономию Ларионова. Во всяком случае, за одну, а то и за две публичные демонстрации новой моды лидер лучистов ручается. Он уверен, что между моментом, когда он выйдет из дому, и другим, когда его в карете скорой помощи отправят в психиатрическую лечебницу, пройдет достаточно времени, чтобы «себя показать». Вводя новую моду, Ларионов разрабатывает и метод, как ее применять. Так, краски он рекомендует брать не какие-попало, а исключительно гримировальные. Они легче стираются, и для любителей разнообразия с помощью именно гримировальных красок получится возможность расписывать свою физиономии ежедневно в ином колорите и новым рисунком. Затем, — раскраска шевелюры не обязательна. Тем, кто не любить частого мытья головы, Ларионов советует носить цветную сетку, — тоже очень красиво. Свое намерение лидер лучистов объясняет, во-первых, стремлением к красоте, как бы она ни проявлялась, затем, — желанием быть последовательным в своей программе, и, наконец, —Ларионов хочет опередить западный течения моды. В Париже женщины уже раскрашивают ноги и носят кольца в носу. Ларионов хочет, чтобы мужчины в Москве ходили с пестрыми физиономиями и клетчатыми волосами. К тому же, он помнит, что опыт окраски волос уже произведен в свое время Бодлером, вымазавшим свою шевелюру в голубой цвет. 25 (12) сентября 1913 годаФутуристы и предстоящий сезон.Из беседы с М. Ф. Ларионовым.В печати уже появились сообщена, о новых затеях московских футуристов, которыми они собираются поразить москвичей, — о долженствующей стать, по мнению футуристов, модной раскраске лица, о театре «Футу». В беседе с нами глава московских футуристов М.Ф.Ларионов дал «идейное обоснование» этим затеям. — Красиво изменить наше лицо,— убежденно доказываете М.Ф.Ларионов. - Ведь подкрашиваются же теперь не только дамы, но и мужчины. Подкрашиваются, конечно, реально,— подводят брови, глаза, подкрашивают губы, щеки. Стремятся приблизиться к типу, который считается красивым. В итоге—не больше, как копия жизни, обман других. Между тем, из всего этого можно сделать искусство. Нужно, чтобы наше лицо возбуждало внимание эстетического порядка, а не животного. Для этого надо только делать на лице рисунок соответственно формам лица. У меня, например, левая щека останется неприкосновенной, на правой же я сделаю зеленый круг и желтые излучины. Понемногу думаю приучать к этому публику. На-днях с таким рисунком на лице отправлюсь в училище живописи. Пройду туда по Кузнецкому Мосту. Отправлюсь не один—со мной предполагает итти целая группа раскрасивших лица. Так же «идейно» говорить М. Ф. Ларионов и o театре, устройством которого пугают футуристы: — В нашу задачу не входить произвести эффекта курьеза. Для нас важна новая идея театральности, которая, может-быть, найдет применение. Наш театр проведет реформу в костюме, в декорациях. Костюм будет просвечивать. Возбудившие такую бурю гнева за границей платья икс-лучи преследуют идею оголения, прозрачности, которую проводить футуризм. Наши костюмы будут напоминать эти платья. Большую роль будут играть при этом световые эффекты и кинематограф. Или сзади прозрачной ткани будет помещаться источник света или же на нагую фигуру будет набрасываться световой костюм посредством кинематографа. Декорации будут лучистыми—комбинациями из ряда форм, фоном, создающим то, что нужно для пьесы. — Не совсем обычным покажется исполнение в нашем театре. Танец, берущий свое начало в труде, мы покажем, как труд. Так его еще не показывали. И, конечно, наши танцы—движение человеческой души — будут дики с общепринятой точки зрения. Наша же комедия будет состоять из пантомимы, из плача и смеха. В заключение М. Ф. Ларионов поделился видами на предстоящий художественный сезон. -— Работаю над организацией нашей новой выставки. Называться она будет — «Выставка футуристов № 4». Состав участников ее прежний. Из новых, может быть, будут участвовать Большаков и Фирсов. Что же касается диспутов, то, думаю, они уже надоели. 20 (07) октября 1913 годаФутуристическая драма.Вчера в «Художественном салоне», там, где в настоящее время помещается выставка картин Н.С. Гончаровой, - собрался под вечер интимный кружок футуристов... Поэт Большаков, известный по свой прогулке с раскрашенным лицом по Кузнецкому Мосту, - читал свою драму:- «Пляска улиц». Характерной, чисто футуристической чертой этой пьесы является то, что герой ее – некий молодой человек – в одно и то же время фигурирует в нескольких изображениях. Декорации располагаются так, через залу ресторана видна квартира героя, а через квартиру – улица... В один и тот же момент герой - три его изображения – действует сразу во всех местах... Сюжета в обычном смысле у драмы нет: она нечто неопределенное, расплывчатое, изображающее ночную жизнь города. Посвящается пьеса Н.С.Гончаровой. На декорации М.Ф.Ларионов берет патент, желая оставить это «изобретение» за собой. Музыку к пьесе пишет композитор Алексей Архангельский. Поставлена «Пляска улиц» будет в предполагаемом футуристском театре. 31 (18) октября 1913 годаФУТУРИСТ ЛАРИОНОВ.В съезде мировых судей вчера заслушано дело о скандале, устроенном художником В.Ф.Ларионовым на диспуте „Мишени" весной этого года в Политехническом музее.Все ожидания, что г. Ларионов, путешествующий теперь по городу с раскрашенной физиономией, и в съезд явится в таком виде, не оправдались: г. Ларионов и его единомышленники поразила всех своей скромностью и во внешнем виде и в поведении. Сущность дела должна быть памятна читателям. Г. Ларионов председательствовал на диспуте „Мишени", устроенном футуристами с целью пропагандирования своих верований в искусстве. - Когда присутствовавший среди публики пом. прис. пов. Алексеевский выступал с критикой идеи футуристов, г. Ларионов лишил его слова. Публика возмутилась и стала требовать, чтобы г. Алексеевскому дали договорить. Вступился за г. Алексеевского и ответственный распорядитель диспута г. Бонч-Томашевскии. Тогда г. Ларионов запустил в него колокольчиком, а в публику—лампой и стулом. Никто не пострадал, а за нарушение общественной тишины и порядка г. Ларионов был предан суду. Мировой судья приговорил его к штрафу в 25 рублей. Съезд утвердил приговор. 03 ноября (21 октября) 1913 годаВ «Розовом фонаре».Шум, гам, звон битой посуды, женские истерические вскрики, пьяное галденье, „Пупсик”— в оркестре и хором.И вдруг: — Тише! Чего вы тут дебоширите! - Вывести его вон! Долой! — Хам! Получишь по морде! И уже совсем неожиданно: — Господа, здесь не трактир? Уважайте искусство! А надо всем этим, в волнах табачного дыма, - розовый фонарь. Нечем дышать и негде двигаться. На покатом полу вплотную разбитые, шатающиеся столики. Подносы из буфета плывут над головами и встречаются громом аплодисментов, и тянутся к ним жадные руки. Вот даже какая-то дама проплыла на руках к своему столику. Стоят у стен, стоят в но больше – Кузнецкий Мост. И сколько типичных дегенератов: «вырожденцы с арбузами лысыми”, вырожденцы с пробритыми до затылка проборами... Цены яровские в квадрате, много шампанского. На сцене – пьеса г. Вильде, играет г-жа Вильде, т.-е. не играет, а что-то говорит по телефону. Слышно только, что кого-то она «держала за лапку», и что кто-то ей «помахал хвостиком». Видено, что г-жа Вильде - блондинка. А какой-то господин около уверяет, что «блондинка – два раза женщина, уютная женщина»... Но публика не довольна «уютной женщиной», она хочет: - Рыжего! Рыжего! Ведь это же—„кабарэ футуристов". И eй обещали апостолы самых левых сект футуристического цеха: „викторьянцев” и „лучистов”. А их — нет как нет. Конферансье с розовой хризантемой, величиной с хороший подсолнечник, в петлице надрывается: — Ларионов приедет через полчаса. Публика не унимается: — Рыжего! Ры-же-го-о! За первым столиком компания от Зона, с г-жей Легар и г. Брянским во главе, пытаются спасти положение. Затягивают: — Макарони! Номер не прошел: публика не хочет макаронн". Конферансье прибегает к хитрости: — Сейчас будет для публики сюрприз: музыкант - футурист – импровизатор. Гаснет розовый фонарь. Во тьме еще энергичнее пьяные зыки. И свист — клоуну-музыканту. И снова: — Рыжего! И аплодисменты: в желтой куртке появился футурист В.Маяковский. Ругнув русскую „литературку", читает стихи: Над вами шевелится Стоглавая вошь. И последний аккорд: — Я плюну в ваши лица! Свист принимает оглушительные размеры. — Долой! Хулиганы! Но бешено аплодируют какие-то юные психопатки. Ну, разве не прелость: им плюнули в лица!.. Какой-то юноша с эстрады кого-то рекомендуете: — Основатель секты пансасов. — А что это значит? — Я и сам по-русски не знаю. Немножко хохота и много протестов. Наконец, появляется группа с раскрашенными физиономиями. Bсе тот же юноша с эстрады предупреждает: - Ларионов денег не берет с кабарэ. Он даром будет говорить. Если будете шуметь — он уйдет. От такой угрозы публика немного смолкает, хотя и остается в недоумении: если Ларионов не берет, то кому же в карман пойдет этот сбор?.. И футурист, — но не Ларионов, — на столе. Физиономия футуриста раскрашена черной краской, а поперек лица красные буквы: „Идеа". В публику несутся обычныя футуристические приветствия: —- Ослы! Хамы! Но даже и посетителям Кузнецкого Моста это не нравится. А прис. пов. М.И.Шрейдер срывает аплодисменты, вспомнив о Карфагене и ослах, нагруженных золотом. Пытается говорить еще молодой адвокате Виленкин, с моноклем в глазу, но даже его трубному голосу не перекричать поднявшегося содома. Но надо же послушать Ларионова. Кое-как стихают. И Ларионов на столе. Раскрашен он только одной черной краской. А за ним, на соседнем столе, г-жа Наталия Гончарова, но не раскрашенная. — Скажите, во что вы веруете?— вопрошает г. Виленкин. - Я верую только в себя, — гордо отвечает г. Ларионов. Взрыв хохота и новый шум, который неизвестно когда бы кончался, если бы не крики: — Бальмонт явился, Бальмонт! Это было самое тяжелое во всем вечере. Все остальное — смешно, глупо, грубо, — всего было. А в эти минуты было и больно и стыдно. Когда Бальмонт, чудесный, напевный Бальмонт, возвращение которого так недавно праздновала Москва, пробирался нетвердой походкой среди пьяной публики и опустошенных столов, опираясь на какую-то даму. Зачем его привели на это позорище? Зачем ему дали говорить? Но Бальмонт уже взобрался на стул. На столе — напротив — стоит г. Ларионов. И Бальмонт, потрясая пышной гривой, простирая свои косматые руки, приветствует раскрашенного г. Ларионова. — Все, что вы делаете, — все прекрасно! Все, что вы сделали, — все прекрасно! Прекрасна и эта раскраска ваших лиц: так древние маори раскрашивали свои лица. Да здравствуете Ларионов! Кто-то у ларионовского стола протестуете. И Бальмонт, с исступленным лицом, кричит: - Да здравствуют и те идиоты, что рядом с Ларионовым! Соскакиваете со стула и тащите к выходу свою даму, кулаками расчищая себе путь. Это было так тяжело, что даже не вызвало протестов. Кричали: — Стыдно! Срам! Но не Бальмонту, a тем, кто позвал, не удержал больного человека. Но после ухода Бальмонта в воздухе запахло настоящим скандалом. Ларионов ругается. Ларионова ругают. Все вскочили со своих мест. Более благоразумные спешат уйти по-добру, по-здорову. А дальше было вот что. Прис. пов. Шрейдер появился на авансцене и кричите, обращаясь к Ларионову: —~ Вы меня оскорбили, назвали хамом. Я требую удовлетворения. — А вы дворянин?—с неподражаемым высокомерием бросаете футурист. — Нет. — Так я не могу с вами драться! Через минуту на авансцене снова появляется г. Шрейдер и заявляет: — Я сейчас навел справка. И оказывается, что Ларионов тоже не дворянин. Он — мещанин. Снова пьяный хохот, крики. И вдруг, с видом воинственным и исступленным, на эстраде г-жа Гончарова: — Я этому господину (указывая на г. Шрейдера) сейчас дала пощечину. И вызываю его к барьеру. Я заменю Ларионова! И не успел замолкнуть новый взрыв оживления, как футурист г. Большаков объявляет: — Господа, меня Бальмонт назвал мерзавцем! Аплодисменты, возгласы: „очень приятно!” — Назвал мерзавцем за то, что я привез его сюда! Новые клики одобрения. — Но в этом не я виноват, а вы. И я всех называю вас хамами и плюю вам в лицо. После этой безобразной, хулиганской выходки поднялось нечто невообразимое. Какой-то бедлам воцарился в зале. Попытались запустить в раскрашенного господина бутылкой... Футуристы благородно ретировались за занавес и там, подсчитывая барыши, обсуждали за шампанским: — Как спастись от разъяренной толпы? Спаслись просто: потушили огни и дождались, пока разойдется публика. Было 4 часа утра. Перед концом - новый инцидент. Прнс. пов. N обратился к присутствовавшему в зале чину полиции: — Здесь публику называли ослами, хамами, идиотами. Почему полиция не прекратила этого безобразия? На требование предъявить свою карточку, прис. пов. N заявил: — Я вам не предъявлю, потому что вы не в наряде. Оказалось, что представитель полиции был в наряде, и г. N пришлось подчиниться. Расходится публика возмущенная, негодующая. Хорошо, что спрятались гг. футуристы. Сар.  Крученых, Д. Бурлюк, Маяковский, Н. Бурлюк, Лившиц Фото из сборника "Пощечина общественному вкусу" 1912 г. Розовое мордобитие.Очередное выступление футуристов, во главе с Гончаровой и Ларионовым, ознаменовалось новым грандиозным скандалом.Произошел он в воскресенье на открытии кабарэ «Розовый фонарь». В сущности, вся эта затея с футуристическим кабарэ – сплошной скандал. Кучка каких-то юрких субъектов, учуявшая запах жареного, примазалась к ставшему модным футуризму. Рассчитала, что на нем можно очень недурно заработать. И открыла учреждение, явно рассчитанное на наглое обирание публики и самим названием - «Розовый фонарь» - сразу обличившее всю пошлость и безграмотность организаторов. Обещана была полная демонстрация всех футуристических приемов, вплоть до раскрашивания физиономии желающих из публики. Расчет оказался правильный. Жаждущая скандальной сенсации публика повалила в кабарэ. При этом, публика «шикарная», публика театральных премьер. Тихий Мамонтовский переулок напоминал Камергерский в дни открытия Художественного театра, – был весь запружен автомобилями и собственными выездами. Однако в зале, где должно было начаться футуристическое действо. публика сразу раскусила с чем она имеет дело. Зал «театра одноактных пьес», где основался «Розовый фонарь» удручал своим убогим видом, - видом сарая, заставленного столиками и стульями. С каждой минутой число жаждущих поближе познакомиться с футуристами увеличивалось. К часу в зале не было ни одного свободного места. Вновь прибывавшим приходилось жаться вдоль стен, стоять в проходах. Целый час не начиналась «программа». Публика выходила из терпения, шумела, стучала. Ее настроение подогревалось услугами буфета, «свободная наличность» которого быстро перекочевала на столики. Наконец занавес раздвинулся и у рампы появился в своей полосатой куртке «знаменитый» Маяковский. Выступление его было как раз по настроению публики. С места в карьер назвав себя «рыжим русской литературы», Маяковский в дальнейшем «выражался» весьма определенно, - заявил, что плюет на публику. Публика пришла в ярость. Послышались оглушительные свистки, крики «долой!» Маяковский был непоколебим. Продолжая в указанном стиле. Наконец, решил, что его миссия закончена, и удалился. Его сменило что-то невероятно жалкое, бормотавшее о новой музыке, о музыке футуристов. За теорией следовала музыкальна я иллюстрация, которая была подстать теории. На этом пока кончилась. В зале стоял страшный шум. Протестовали против наглости «дирекции». Требовали «деньги обратно». Организаторы кабарэ растерялись и не решались выпускать следующие номера. Да их публика и не хотела. Она упорно требовал обещанных Ларионова и Гончарову. Их не было. Организаторы, бледные от волнения, метались во все стороны, припадали к телефонной трубке, кого-то о чем-то умоляли. Публика свирепела все больше. В начале третьего часа Ларионов и Гончарова появились. Они пришли окруженные свитой из молодых людей с раскрашенными физиономиями. Разрисован был и Ларионов. Появление футуристов вызвало восторг зала. Публика решила, что теперь –то она уразумеет всю сущность футуризма. - Браво, Ларионов, браво! - Пусть Ларионов говорит! - Господа, тише дайте Ларионову говорить! - Ларионова на сцену! Говорите со сцены! Но Ларионов не хочет со сцены. Моментально очищают стоящий рядом с ним столик. - Ларионов забирайтесь на стол! Говорите! Ларионов упорствует, размахивает руками, что-то выкрикивает. Никто его не слышит. Наконец, вместо Ларионова на стол взбирается один из раскрашенных юношей. - Тише, господа! - Дайте ему говорить! - Мы, футуристы… - начинает крашенный. Запинается, смолкает, теряется. Публика разочарована. Она ожидала несравненно большего. - Довольно! Долой! Пусть Ларионов говорит! - Господа, кричит вскочивший на стол бритый субъект с моноклем, - дадим ему еще пять минут, - пусть выскажется ясно и кратко. Но пяти минут для футуриста оказалось недостаточно. Он продолжает мямлить что-то невразумительное. Наконец, ошарашенный свистками и криками, спрыгивает на пол. Его сейчас же сменяет набравшийся мужества Ларионов. Публика несколько стихает. - Господа, - кричит Ларионов, - вы – ослы современности. В зале воцаряется ад. - Что?! Негодяй! - Ты сам осел! - Долой его! Вон! - Ломовой извозчик! Ларионов выжидает. -Дайте ему говорить! Пусть говорит! – несется из других углов зала. - Господа дадим и ему пять минут, - агитирует субъект с моноклем, - пусть изложит свое credo! - Ларионов, рассказывайте в пять минут во что вы верите! - Я верю только в самого себя... Вы хотите, чтобы я в пять минут рассказал вам о своем творчестве? Я уже десять лет стараюсь научить толпу, она не умеет меня понять, как же вы, толпа, хотите понять меня в пять минут. Снова шум, за которым не слышно слов Ларионова. Новая сенсация. - Бальмонт пришел, Бальмонт, - проносится по залу. Среди публики, действительно, показывается златокудрая голова поэта. - Браво, Бальмонт! – несутся аплодисменты. Бальмонт взбирается на стул. - Тише, Бальмонт хочет говорить! Молчите!.. - Ларионов, - начинает Бальмонт, - вы великолепны! Рисунок на вашем лице - прекрасен... Такой же рисунок я видел на лице древних Маори... Такой же прекрасный рисунок... Да здравствует Ларионов! Да здравствуют сидящие вокруг него идиоты! Публика на мгновение смолкает. Она очевидно, никак не ожидала от поэта такого «комплимента». И сейчас же снова поднимается ад. Кто-то хочет качать Бальмонта, кто-то наступает на Ларионова. Стук и гам. Ларионов выжидает и страшно волнуется. Вдруг наклоняется, схватывает с ближайшего столика бутылку шампанского и начинает ею размахивать. Шампанское обливает рядом сидящих. За шумом не слышно новых слов Ларионова. Кто-то вырывает бутылку из рук Ларионова. Возмущенная публика срывается с мест и бросается к футуристу. Искаженные яростью физиономии, поднятые кулаки. Еще мгновение – и начнется свалка. Дамы истерически вскрикивают, бросаются через оркестр на сцену, рвутся в проходы. В зале творится что-то невообразимое. Однако, Ларионова стаскивают со стола и куда-то выталкивают. В тот же момент его место занимает Гончарова. Рядом с ней появляется фигура прис. пов. Шрейдера. - Господа, госпожа Ларионова хочет говорить... Сильная пощечина прерывает красноречие адвоката. Он схватывается за щеку и, пораженный, смотрит на пылающую гневом Гончарову. Снова публика бросается на футуристические позиции. Снова ругань, яростные крики. Но Гончарову стаскивают, исчезает и побитый адвокат. Публика выбирается из зала. Возмущается, кипит. Полиция принимает мер. Гасят электричество. Понемногу зал пустеет. 04 ноября (22 октября) 1913 года«Розовый фонарь».Открытие «Розового фонаря» закончилась-таки скандалом.Конечно, когда явились футуристы, с г-жей Гончаровой и г. Ларионовым во главе. На щеках последнего красовались кабалистические, начертанные черной краской, знаки. За ним следовали молодые люди, тоже разрисованные. Г. Ларионова вопрошают: — Во что веруете? — В себя верую,—отвечает тот. Начинается «оживленный обмен мнений», переходящий в ругань. Слышится: — Хамы, идиоты, презренная чернь... — Сами идиоты, сами болваны! Вон, долой! Присяжный поверенный Шрейдер, обращаясь к забравшемуся на стол г. Ларионову, потребовал удовлетворения за нанесенные оскорбления. Г. Ларионов, узнав, что г. Шрейдер не дворянин, величественно отказался. — И вы не дворянин, — я это знаю из достоверных источников, - ответил «маркизу» футуристов г. Шрейдер. На Шрейдера двинулась г-жа Гончарова. Скандал грозил разрастись. Но принятыми полицией мерами его ужалось прекратить. Публика разошлась. На г. Ларионова составлен протокол. Орозовевший Бальмонт.Негодующие крики... пощечина, прозвучавшая в зале... люди, бросающиеся друг на друга с сжатыми кулаками... звон бьющейся посуды... на скатерти пена шампанского из опрокинутой бутылки... мерзкие, отвратительные сцены...Забудется все это... Забудется вечер в кабаре «Розовый фонарь»... Потускнеют, уйдут из памяти поступки, выкрики окружавших... Но что изгладит из сердца одну из картин футуристского шабаша этой ночи?.. Разве забыть ее?.. Забыть, как Бальмонт, стоя на стуле, протягивая руку с цветком на длинном стебле, жеманно-восторженно почти что декламировал: — О, Ларионов, ваш рисунок прекрасен... Он напоминает мне древних маори... И вспоминалось, как давно-давно о самом себе Бальмонт сказал: — Я изысканность русской медлительной речи... Бальмонт говорил... Кто-то не выдержал, усмехнулся, бросил острое слово. И медлительная речь завершилась изысканным выражением: — Идиоты окружают вас, Ларионов. Разве забыть, как после этого с истерическим выкриком «я не могу больше оставаться здесь» Бальмонт бросился к двери, щедро рассыпая кулачные удары?.. За пять минуть до того, при первом появлении его в дверях, мы встретили Бальмонта, поднявшись с мест, аплодисментами. Мы не возьмем назад этих аплодисментов. Ими приветствовали того поэта, который долго был нашей первой любовью, приветствовали вынужденного скитальца по парижским бульварам, по островам Океании. Они относились к другому Бальмонту, которого мы любили заочно. А тот, который предстала перед глазами - опрокидывающий стулья, заносящий кулаки — был и гадок и жалок одновременно. И хотелось крикнуть: — Зачем вы привели его сюда?.. Зачем разбили нашу розовую любовь к нему?.. Зачем сделали его героем мерзкой, ничего с искусством общего не имеющей сцены, героем почти что протокола?.. ЛИТТАЬ БОЙ. 07 ноября (25 октября) 1913 года ШАБАШ ФУТУРИСТОВ.«Розовый Фонарь».Так называется новое кабарэ в Москве, открытие которого состоялось 19-го Октября в помещении театра миниатюр. Серьезных требований предъявить к новому кабарэ не приходится. Организаторы не дали ничего нового, оригинального, кроме скандала, который разыгрался, когда в зале появились столпы футуризма Н.Гончарова и Ларионов. До открытия кабарэ организаторы усиленно рекламировали свое предприятие, как «кабарэ футуристов». В действительности же оказалось, что гг. футуристы не заинтересованы в материальной части нового кабарэ, а являются лишь гостями. Об этом просил оповестить публику г. Ларионов, прежде чем выступить со своим «манифестом». Все, что дали устроители кабарэ, не интересно ж скверно: публика протестовала против такой программы и требовала обещанных футуристов которые, по программе, «должны разрисовать лица». После настойчивых требований устроители выпустили поэта-футуриста Маяковского, который, начав с заявления, что он «рыжий русской литературы», сталь декламировать свои стихотворения. Кончил поэт-футурист тем, что «плюнул в лицо публике». Поднялся неистовый шум и гвалт. Атмосфера сгущалась. Публика все настойчивее и настойчивее требовала футуристов. В 2 ч. ночи в зале, наконец, показываются расписанные футуристы во главе с Н.Гончаровой и М.Ларионовым. С трудом удается восстановить спокойствие. На стол становится один из футуристов и начинает читать «манифест футуристов». Раздаются отдельные протесты, но большинство пытается понять, что хочет сказать представитель футуризма. Вновь поднимается неистовый шум. — Ларионова, Ларионова на стол! — требует публика. После долгих уговоров на столе появляется Ларионов. — Скажите, во что вы верите? Вашу программу? —раздаются голоса. — Вы ослы современности! — следует ответ. Терпеть дальше грубого издевательства публика не могла. Началась свалка. — Я десять лет работаю, вы должны знать мою программу! — кричит разукрашенный футурист. Некоторые из присутствовавших пытаются восстановить порядок, но напрасно. В зале в это время появляется Бальмонт. На время наступает спокойствие, и Бальмонт обращается к Ларионову со словами: — Все, что вы делаете, красиво. Все, что вы рисуете, прекрасно. Один из окружавших Ларионова перебил оратора, и этого было достаточно, чтобы г. Бальмонт раздраженно закричал: — Да здравствуют окружающие Ларионова идиоты! Мгновенно наступило молчание. Никто, видимо, не ожидал такой грубой, некультурной выходки со стороны «короля рифмы». — Стыдно! Совестно! — раздались возгласы вслед удалявшемуся Бальмонту. — Я был врагом Бальмонта, теперь я считаю его своим другом,—гордо заявляет Ларионов — и на обращенные к нему негодующие возгласы поднимает бутылку из-под шампанского с намерением бросить ее в публику. Друзья удерживает «храброго» футуриста, который без сопротивления «сдается», но продолжает ругаться. Между прис. пов. Шрейдером и Ларионовым тут же разыгрывается инцидент, который заканчивается за кулисами. По словам очевидцев, г. Шрейдер требовал удовлетворения от г. Ларионова за оскорбление действием, нанесенное ему Н.С.Гончаровой. Шум в зале все разрастается. Тушат огни. Полиция требует очистить зал. Скандал, как сообщает «Ран. Утро», продолжался до утра. Возмущенная публика с негодованием покинула театр. Устроители кабарэ благоразумно спрятались в кулисы, где подсчитывали барыши. 15 (02) ноября 1913 годаВЫСТУПЛЕНИЕ «РЫЖЕГО».«Рыжий русской литературы», футурист г. Маяковский (как известно, сам приявший такое имя), третьего дня произвел новый скандаль — на этот раз в обществе свободной эстетики.В этот вечер в о—ве свободной эстетики выступали артисты Императорских театров, К.Д.Бальмонт и В.Брюсов. В качестве гостей пришли, конечно, и эго-футуристы: Ларионов, Большаков, Маяковский и Бурлюк. Во время банкета, когда произносились различные тосты о «единении», неожиданно «выступил» в желтой рубашке г. Маяковский. Содержание «пасквиля» г. Маяковского на этот раз было такое: — Общество свободной эстетики, мол, потому свободное, что в нем свободно только... своим... Футуристу дал отповедь г. Брюсов, указавший на то, что гостям надлежит себя держать в гостях... прилично. Г. Маяковский обиделся и отрезал: - Тогда до свидания! Я ухожу. - Кто сказал до свидания? - спросил один из присутствовавших. - Известный поэт Маяковский! - ответил, уходя, г. Маяковский. - Мы такого не знаем в России! - заметил г. Брюсов. Инцидент на этом и закончился, хотя от футуристов ожидали большего. 15 (02) января 1914 годаРазвал футуризма.От русского футуризма осталась одна грязная пена.Футуристы разбились на мелкие группы и кружки и деятельно предаются взаимному оплевыванию. Каждый кружок старается занять доминирующее положение. Провозглашаются новые программы, выпускаются манифесты, которыена затра же лопаются, как мыльные пузыри. Петербургские футуристы не желают признать московских. Московские «всеки» издеваются над петербуржцами. В Петербурге некий доктор Кульбин пытается объединить различные умирающие направления и объявляет себя вождем футуризма. При этом доктор Кульбин действует без разбора, и под знаменем нового «академического» футуризма оказываются и эгофутуристы, и Гилейцы, и «Мезонин поэзии», и никогда о футуризме не помышлявшие акмеисты. Последние стараются протестовать, но им зажимают рот и не дают говорить. На эту группу набрасываются «всеки» с Зданевичем и Ларионовым во главе. На лекциях и вечерах футуристического свойства «всеки» и акмеисты изощряются в поношениях друг друга. — Вы украли ручку от двери футуризма! — А вы —отрыжка декадентства! — Мы первые провозгласили футуризм! — Нет, первым футуристом был Бальмонт! — Врете вы, — футуристом был уже Тредьяковский! — Вурлюк туп, как сельский учитель! — Игорь Северянин — фальсифицированный мармелад... Когда объединенные Кульбиным вздумали избрать короля стихов, Зданевич и Ледантю набросились на них. — Это еще что за мещанство! Попробуйте только, — мы вас кислым молоком и чернилами обольем! Эта «угроза» подействовала, и мысль об избрании короля была оставлена. «Всеки», выведенные, как они, говорят, из терпения назойливостью и узурпаторскими стремлениями Кульбина и петербуржцев, что бы на них не взвалили. Какое-то новое «непротивление» в котором соглашаются со всем, что бы на них не взвалили. Какое-то новое «непротивление злу». Этот нелепый манифеста построен по софистическому методу. Состоит из вопросов и ответов. Вот выдержки из него: — Вы, раскрашеннорожие, стресительные мастера, непостоянные — вы футуристы? — Да, мы футуристы. — Но вы — всеки, вы против футуризма? - Да, мы против футуризма. - Вы противоречите сами себе. - Да, наша задача противоречить самим себе. — Вы шарлатаны? — Да, мы шарлатаны. — Вы издеваетесь над публикой? — Да, мы издеваемся над публикой. — Вы бездарны? — Да, мы бездарны. — С вами нельзя говорить? — Да, нельзя... И так дальше, до бесконечности, в том же остроумном роде. Эта новая сказка про белого бычка называется: «Да—манифест». Вполне естественно, что за «Да-манифестом» должен последовать и «Нет—манифест». Он и будет выпущен вслед за первым. Перенесшие сейчас свою грызню и мордобойные подвиги в Петербург, где «Бродячая собака» стала настоящим оплотом Маяковского, Бурлюка и Хлебникова. – между прочим покончившего с поэзией и занявшегося критическими статьями,, которых нигде не печатают, —всеки и футуристы весной снова нагрянут в Москву. В марте, когда предполагается выставка. «№4» футуристов, лучистов и симультанистов, состоится ряд лекций, на которых «всеки» и футуристы займутся новой «разделкой» друг друга. Особняком от всей этой компании стоит Маяковский. Из него выработался недурной делец, солидно зарабатывающий на собственных скандальных выступлениях. Маяковский тоже почти оставил стихотворения и погрузился в коммерческие комбинации. 06 марта (21 февраля) 1914 годаГонение на футуристов.Вчера состоялось заседание дирекции Литературно-художественного кружка, в котором, между прочим, обсуждалось поведение футуристов во время последнего вторничного собеседования.В частности, был доложен протокола, составленный дежурным директором по поводу поведения на «вторнике» г. Ларионова. Дирекция единогласно постановила признать выходку г. Ларионова «нетерпимой в образованном обществе» и, на основании §60 устава, лишила его навсегда права посещать кружок. Кроме того, дирекцией введено новое правило, направленное против тех же футуристов, и изложенное в нижеследующей форме: «За исключением костюмированных и маскарадных вечеров, в помещение Литературно-художественного кружка не допускаются посетители в маскарадных костюмах и с рисунками на физиономиях». 01 февраля (19 января) 1915 годаНаши футуристы в большом горе. Они оказывается тоже жертвы войны. Дело в том, что после устроенной Дягилевым в Париже вставки Гончаровой и Ларионова, где их произведения имели колоссальный успех и наделали массу шума, дав по крайней мере, на полсезона пищи для разговоров и критических построений парижским газетам и эстетам, - картины эти были отправлены в Германию. Пересылка их совпала с объявлением войны, и теперь получены известия, что все эти вещи погибли. Из всего огромного количества холстов, бывших за границей, уцелело только четыре вещи, которые остались в Париже у Гийома Аполлинера. Это две «машины» Гончаровой и два рельефно-лучистых построения Ларионова: «Солнечный день» и «Морской пляж». Остальные картины пропали. Из произведений Гончаровой в это число входят «Машины», «Орхидеи», «Электрические орнаменты», много религиозных композиций, «Павлины» и друг. У Ларионова пропали все вещи: «Солдатского периода» и все «лучистые» построения из цветного папье-маше и лаковых красок. Среди утраченных полотен находится и пресловутая «Маркитанка» и «Хлеб», вызвавший в свое время столько подражаний, что «Бубновый Валет» превратился буквально в какую-то общедоступную пекарню. С. 04 февраля (22 января) 1915 годаМосковские футуристы на войне.Ранены поэт В. Шершеневич и художник Г. Б. Якулов.Хорошо знакомый москвичам поэт, футурист Вадим Шершеневич ранен в одном из боев.В. Г. Шершеневич недавно отравился на театр военных действий в качестве начальника санитарного автомобиля в летучем санитарном отряде московского автомобильного общества. Работать В. Г. Шершеневичу приходилось все время на передовых позициях. На-днях к одному из его друзей пришло письмо с вестью о полученной В. Г. Шершеневичем ране. Во время одного из сражений автомобиль, в котором находился г. Шершеневич, был послан к передовой цепи взять раненого офицера. Проезжавший вдоль цепи автомобиль подвергся обстрелу ружейным огнем. Кузов был пробить несколькими пулями. Одна из пуль задела В. Г. Шершеневичу плечо. Приказ был, однако, исполнен: раненого офицера автомобилисты вывезли из сферы огня. Никто больше при этом не пострадал. Рана, полученная В. Г. Шершеневичем, легкая. Он остался при исполнении своих обязанностей. ---Он прибыл сюда раненый. Г. В. Якулов получил рану, когда вел роту в лесу в атаку. Шесть пуль изрешетили шинель. Седьмая пробила на вылет легкое. Художник, прапорщик представлен к ордену и к производству в подпоручики. ---24 (11) мая 1915 годаТЕАТР и МУЗЫКАС.П.Дягилев, находящийся теперь в Швейцарии, вызывает к себе телеграммой на 2 – 3 месяца Н.С.Гончарову и М.Ф.Ларионова. Он задумал создать для будущего сезона идеальное соединение музыки, живописи и сценического искусства. Осуществить это он предполагает с помощью Игоря Стравинского, Нижинского и упомянутых художников. Ларионов будет разрабатывать «пластический лучизм» в применении к декорациям, Гончарова русский стиль. Кроме того Дягилев хочет поставить «Фейерверк» Стравинского в сотрудничестве с футуристами.21 (08) января 1916 года РУССКИЙ СПЕКТАКЛЬ В ЖЕНЕВЕ.С.П.Дягилев устроил недавно в Женеве русский спектакль, составленный большею частью из произведений, шедших на-днях в Париже в пользу британского Красного Креста.В программу вошел балет «Карнавал» Шумана, с декорациями и костюмами Л.С.Бакста, танцами из «Снегурочки» (декорация московского футуриста г. Ларионова), «Половецкие танцы» из «Князя Игоря», музыка к «Жар-птице» И.Ф.Стравинского и романсы и союзные гимны, в исполнении Фелии Литвин. Спектакль прошел с громадным успехом. Публика, переполнявшая театр. состояла большей частью из представителей русской, французской и английской колоний. Многие наши соотечественники специально на этот спектакль приехали из Лозанны, Монтрэ и других городов Швейцарии. 15 (02) ноября 1918 года Сборник «Герои и жертвы революции».По случаю годовщины Октябрьской революции отдел изобразительных искусств выпустил сборник рисунков под общим названием «Герои и жертвы революции, исполненных художниками: Козлинским, Маклецовым и Пуни.Героев революции изображают: рабочий, красноармеец, батрак, матрос, швея, прачка, автомобилист, телеграфист и железнодорожник. Жертвы революции представлены: заводчиком, банкиром, помещиком, кулаком, барыней, попом, бюрократом, генералом и купцом. Под каждым рисунком имеется пояснительный текст, написанный В. Маяковским. 
На главную.Все права защищены и охраняются законом. Свободное некоммерческое использование материалов "Газетных старостей" в Интернете, допускается при условии указания авторства "Газетных старостей" и активной ссылки на "http://starosti.ru" Печатное использование только с согласия автора-составителя. |
|